К. Маркс и Ф. Энгельс. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В АМЕРИКЕ
С какой бы точки зрения ни рассматривать Гражданскую войну в Америке, она представляет зрелище, не имеющее себе равного в летописях военной истории, Огромные размеры территории, из-за которой идет борьба; большая протяженность фронта операционных линий; громадные массы неприятельских армий, при создании которых вряд ли можно было опереться на какую-нибудь ранее существовавшую организационную базу; баснословные расходы на содержание этих армий; способ руководства ими и общие тактические и стратегические принципы ведения войны — все это совершенно ново для европейского наблюдателя.
Сецессионистский заговор, организованный задолго до начала войны и пользовавшийся покровительством и поддержкой правительства Бьюкенена, дал Югу возможность выступить первым — преимущество, с помощью которого он только и мог надеяться на достижение своей цели. Испытывая угрозу со стороны населяющих его территорию рабов и значительной части самих белых, выступающих за сохранение Союза, имея на две трети меньше свободных жителей, чем Север, но зато более готовый к нападению благодаря множеству авантюристических бездельников, укрывшихся на его территории, Юг мог добиться успеха только в случае быстрого, смелого, почти дерзновенного наступления. Если бы южанам удалось занять Сент-Луис, Цинциннати, Вашингтон, Балтимор и, быть может, Филадельфию, то они могли бы рассчитывать на панику, во время которой дипломатия и подкуп сумели бы обеспечить признание независимости всех рабовладельческих штатов. В случае же неудачи этой первой атаки, по крайней мере в решающих пунктах, их положение с каждым днем неизбежно должно было ухудшаться при одновременном усилении Севера. Это обстоятельство было правильно расценено лицами, в подлинно бонапартистском духе организовавшими сецессионистский заговор. Они открыли кампанию соответствующим образом. Их банды авантюристов набросились на Миссури и Теннесси, в то время как их считавшиеся более регулярными войска напали на Восточную Виргинию, подготовляя coup de main {внезапный удар} против Вашингтона. Неудача этого предприятия означала с военной точки зрения проигрыш всей кампании южан.
Север вступил на арену военных действий неохотно, вяло, как этого и следовало ожидать при его более высоком промышленном и торговом развитии. Социальный механизм здесь несравненно сложнее, чем на Юге, и потребовалось гораздо больше времени, чтобы направить его движение по этому необычному пути. Вербовка добровольцев сроком на три месяца была большой, но, быть может, неизбежной ошибкой. Политика Севера заключалась в том, чтобы на первых порах ограничиваться обороной во всех решающих пунктах, организовывать свои силы, тренировать их посредством операций небольшого масштаба, не подвергая риску решительных сражений, и, наконец, как только организация достаточно укрепится, а армия одновременно более или менее очистится от предательских элементов, перейти в энергичное непрерывное наступление и, прежде всего, отвоевать Кентукки, Теннесси, Виргинию и Северную Каролину. Превращение граждан в солдат должно было занять на Севере больше времени, чем на Юге. Но, добившись однажды этого превращения, можно было рассчитывать на индивидуальное превосходство северян.
В общем и целом, за вычетом ошибок, объяснявшихся скорее политическими, чем военными причинами, Север действовал в соответствии с вышеуказанными принципами. Малая война в Миссури и Западной Виргинии, наряду с защитой населения, сохранившего верность Союзу, приучала в то же время войска к полевой службе и к огню, не подвергая их опасности серьезных поражений. Позор Булл-Рана был до известной степени результатом прежней ошибки — вербовки добровольцев на три месяца. Было нелепо бросить необученных рекрутов в лобовую атаку против сильной позиции, в неудобной местности, при наличии лишь незначительно уступающего им по численности неприятеля. Паника, которая в решающий момент овладела войсками Союза и причины которой до сих пор еще не выяснены, не могла удивить людей, хоть сколько-нибудь знакомых с историей народных войн. Подобные вещи случались очень часто с французскими войсками в 1792—1795 гг., что, однако, не помешало тем же войскам одержать победы при Жемапе и Флёрюсе, Монтенотте, Кастильоне и Риволи, Плоские шутки европейской печати по поводу паники у Булл-Рана можно извинить только одним обстоятельством — предшествующим бахвальством части североамериканской прессы.
Шестимесячная передышка, последовавшая за поражением при Манассасе, была лучше использована Севером, чем Югом. Это выразилось не только в том, что войска северян получили более значительные пополнения, чем южные войска. Их офицерам были даны более правильные инструкции; дисциплина и обучение войск не наталкивались у них на такие препятствия, как на Юге. Предатели и негодные элементы, пробравшиеся в армию, были мало-помалу удалены, и период буллранской паники отошел в прошлое. К армиям обеих сторон нельзя, конечно, подходить с меркой больших европейских армий или хотя бы даже прежней регулярной армии Соединенных Штатов. Наполеон действительно мог уже в течение первого месяца подготовить в учебно-запасных частях батальон необученных новобранцев, на второй месяц отправить их в поход, а на третий — пустить в бой, но в этом случае каждый батальон получал достаточное количество опытных офицеров и унтер-офицеров, каждая рота — несколько старых солдат, а в день боя молодые войска включались в одни бригады вместе с ветеранами и, так сказать обрамлялись ими. Все эти условия в Америке отсутствуют. Без значительного числа опытных в военном деле людей, иммигрировавших в Америку вследствие европейских революционных волнений 1848—1849гг, организация унионистской армии потребовала бы гораздо большего времени. Весьма небольшое число убитых и раненых, в сравнении с общей численностью участвовавших в бою людей (обычно один к двадцати), доказывает, что в большинстве боевых столкновений, даже в последних боях в Кентукки и Теннесси, применялось главным образом огнестрельное оружие, причем на значительном расстоянии, а случайные штыковые атаки либо вскоре пресекались огнем противника, либо противник обращался в бегство, прежде чем дело доходило до рукопашной схватки. Между тем, благодаря успешному продвижению Бьюлла и Галлека через Кентукки в Теннесси, новая кампания началась при более благоприятных предзнаменованиях.
Отвоевав Миссури и Западную Виргинию, Союз открыл кампанию наступлением на Кентукки. Здесь сецессионисты удерживали три сильных позиции, три укрепленных лагеря: Колумбус на Миссисипи — на левом фланге, Боулинг-Грин — в центре и Милл-Спрингс на реке Камберленд — справа. Их фронт простирался на 300 миль с запада на восток. Такая растянутость фронта лишала эти три группы войск возможности взаимной поддержки и позволяла унионистам нападать на каждую из них в отдельности превосходящими силами. Серьезная ошибка в расположении войск сецессионистов проистекала из их попытки удерживать в своих руках все позиции. Один-единственный сильно укрепленный лагерь в центре, предназначенный для того, чтобы стать местом решающего сражения, и занимаемый основной массой войск, был бы несравненно выгоднее для обороны Кентукки. Он либо привлек бы к себе главные силы унионистов, либо поставил бы их в опасное положение, если бы они попытались продвигаться вперед, не считаясь с такой сильной концентрацией неприятельских войск.
При данных обстоятельствах унионисты решили атаковать эти три лагеря поочередно, выманить из них противника и заставить его принять бой в открытой местности. Этот план, отвечавший всем правилам военного искусства, был осуществлен быстро и энергично. Примерно в середине января войска унионистов, численностью приблизительно в 15000 человек, двинулись на Милл-Спрингс, где находилось 10000 сецессионистов. Унионисты маневрировали таким образом, чтобы создать у противника впечатление, будто перед ним лишь слабый разведывательный отряд. Генерал Цолликоффер тотчас же попался в ловушку, выступил из своего укрепленного лагеря и атаковал унионистов. Вскоре он убедился, что имеет дело с превосходящими силами неприятеля. Он пал в бою, а его войска потерпели такое же сокрушительное поражение, как унионисты при Булл-Ране. Но на этот раз победа была использована совершенно иначе. Победители преследовали по пятам разбитую армию до тех пор, пока она не добралась до своего лагеря в Милл-Спрингсе, разгромленная, деморализованная, без полевой артиллерии и обоза. Этот лагерь был расположен на северном берегу реки Камберленд, так что в случае нового поражения войска не имели бы другого пути к отступлению, кроме переправы через реку на немногих пароходах и парусных судах. Вообще мы видим, что почти все свои лагери сецессионисты располагали на неприятельском берегу реки. Такое расположение, когда в тылу есть мост, не только отвечает правилам, но и весьма выгодно. Лагерь служит в таком случае предмостным укреплением и дает возможность командованию перебрасывать по своему усмотрению находящиеся в нем войска на любой берег реки, чем обеспечивается полное господство над ней. Но зато нахождение лагеря на неприятельской стороне реки без моста в тылу отрезает в случае неудачного боя путь к отступлению и вынуждает войска к капитуляции или же обрекает их на истребление и гибель в воде, как это случилось с унионистами при Болс-Блаффе на неприятельском берегу Потомака, куда их завело предательство генерала Стона.
Добравшись до своего лагеря в Милл-Спрингсе, разбитые сецессионисты сразу же поняли, что либо надо отразить атаку противника на их укрепления, либо в скором времени им придется капитулировать. После урока, полученного утром, они уже не верили в силу своего сопротивления. И когда унионисты на следующий день двинулись в наступление, они обнаружили, что неприятель использовал ночь, чтобы переправиться через реку, оставив на другой стороне лагерь, обоз, артиллерию и все припасы. Таким образом, крайний правый фланг оборонительной линии сецессионистов был оттеснен к Теннесси, и Восточный Кентукки, где масса населения настроена враждебно к партии рабовладельцев, снова перешел к унионистам.
В это же время — около середины января — начались приготовления к вытеснению сецессионистов из Колумбуса и Боулинг-Грина. Была снаряжена сильная флотилия из судов, вооруженных мортирами, и бронированных канонерок, причем всюду объявлялось, что она должна сопровождать многочисленную армию, идущую вдоль Миссисипи из Кейро на Мемфис и Новый Орлеан. Однако все демонстрации на Миссисипи были только отвлекающим маневром. В решающий момент канонерки были переправлены на реку Огайо, а оттуда на реку Теннесси, по которой они поднялись до форта Генри. Этот пункт, вместе с фортом Донелсон на реке Камберленд, составлял вторую оборонительную линию сецессионистов в Теннесси. Позиция была выбрана удачно, так как в случае отступления за Камберленд эта река прикрывала бы их фронт, а река Теннесси — их левый фланг; узкая же полоса земли между обеими реками была достаточно защищена двумя вышеуказанными фортами. Однако быстрыми действиями унионистов вторая линия была прорвана раньше, чем были атакованы левый фланг и центр первой линии.
В первую неделю февраля канонерки унионистов появились перед фортом Генри, который сдался после короткой бомбардировки. Гарнизон ускользнул в форт Донелсон, так как сухопутных сил экспедиционного отряда было недостаточно для окружения форта Генри. После этого канонерки вернулись обратно по реке Теннесси, поднялись по реке Огайо, а оттуда направились вверх по реке Камберленд к форту Донелсон. Одна из канонерок смело поплыла вверх по реке Теннесси, через самый центр штата Теннесси, миновала штат Миссисипи и дошла до Флоренса на севере Алабамы, где ряд болот и мелей (известных под названием Mussel Shoals {Масл-Шолс (Ракушечные мели)}) делает реку несудоходной. Тот факт, что находившаяся в отдельном плавании канонерская лодка проделала этот длинный путь, не менее чем в 150 миль, и затем вернулась обратно, ни разу не подвергнувшись нападению, доказывает, что в районе реки преобладают настроения в пользу Союза и что унионистские войска выиграют очень много, если они проникнут сюда.
Речная флотилия на Камберленде сочетала свои операции с действиями сухопутных сил, которыми командовали генералы Галлек и Грант. Сецессионисты в Боулинг-Грине были введены в заблуждение относительно передвижений унионистов. Они продолжали спокойно оставаться в своем лагере, между тем как неделю спустя после падения форта Генри форт Донелсон был обложен со стороны суши 40-тысячной армией унионистов, а с реки ему угрожала сильная флотилия канонерских лодок. Подобно лагерю в Милл-Спрингсе и форту Генри, форт Донелсон также был обращен тылом к реке, не имея моста на случай отступления. Это была самая сильная из всех крепостей, атакованных унионистами до сих пор. Укрепления форта были возведены с особой тщательностью, а сама крепость была достаточно велика, чтобы укрыть ее 20-тысячный гарнизон. В первый день наступления канонерки заставили умолкнуть батареи, направленные на реку, и подвергли обстрелу внутренние укрепления, в то время как сухопутные войска оттеснили неприятельские форпосты и принудили основную массу войск противника отойти непосредственно под защиту орудий форта.: На второй день канонерки, сильно пострадавшие накануне, действовали, по-видимому, слабо. Зато сухопутным войскам пришлось выдержать продолжительный и местами весьма жаркий бой с отрядами гарнизона, пытавшимися прорвать правый фланг неприятеля, чтобы обеспечить себе путь для отступления на Нашвилл. Однако энергичная атака против левого фланга сецессионистов, последовавшая со стороны правого фланга унионистов, и значительные подкрепления, полученные левым флангом унионистов, решили исход сражения в пользу атакующих. Некоторые внешние укрепления были взяты штурмом. Гарнизон, загнанный за внутренние оборонительные линии, без шансов на отступление и явно неспособный оказать на следующее утро сопротивление новой атаке, сдался на другой же день без всяких условий.
С падением форта Донелсон артиллерия, обоз, военные припасы противника попали в руки унионистов; 13000 сецессио-нистов сдались в день взятия форта, еще 1000 человек — на следующий день, и как только передовые части победителя появились у Кларксвилла, города, лежащего выше по течению Камберленда, он открыл им свои ворота. Здесь тоже оказалось большое количество провианта, заготовленного для сецессионистов.
Во взятии форта Донелсон загадочным является лишь одно обстоятельство: бегство генерала Флойда с 5000 человек на второй день после начала обстрела. Число беглецов было слишком велико, чтобы тайком ускользнуть ночью на паровых судах. При известных мерах предосторожности со стороны нападавших они не могли бы уйти.
Спустя семь дней после капитуляции форта Донелсон федералисты заняли Нашвилл. Расстояние между двумя этими пунктами составляет около 100 английских миль, и переход по 15 миль в день по отвратительным дорогам в самое неблагоприятное время года делает честь унионистским войскам. Получив известие о падении форта Донелсон, сецессионисты очистили Боулинг-Грин; неделю спустя они оставили Колумбус, отступив на один из островов Миссисипи, расположенный на 45 миль южнее. Таким образом, Кентукки был целиком отвоеван Союзом. Теннесси же сецессионисты смогут удержать лишь в том случае, если они дадут и выиграют большое сражение. С этой целью они как будто действительно уже сосредоточили 65000 человек. Ничто, однако, не мешает унионистам противопоставить им еще более значительную силу.
Руководство кампанией в Кентукки во время продвижения от Сомерсета до Нашвилла заслуживает величайшей похвалы. Возвращение столь обширной области, продвижение от Огайо до Камберленда в течение одного лишь месяца свидетельствуют об энергии, решительности и быстроте, которые редко достигались регулярными армиями в Европе. Сравните, например, медленное продвижение союзников от Мадженты до Сольферино в 1859г — без преследования отступающего противника, без всяких попыток отрезать отстающих или обойти и окружить целые войсковые части неприятельской армии.
Галлек и особенно Грант представляют прекрасные образцы решительного военного командования. Не обращая ни малейшего внимания ни на Колумбус, ни на Боулинг-Грин, они концентрируют свои силы против главных пунктов — форта Генри и форта Донелсон, — быстро и энергично атакуют их и именно этим ставят в безвыходное положение Колумбус и Боулинг-Грин. Затем они сразу же идут на Кларксвилл и Нашвилл, не дав времени отступающим войскам сецессионистов закрепиться в Северном Теннесси. Во время этого стремительного преследования часть войск сецессионистов в Колумбусе оставалась совершенно отрезанной от центра и правого фланга своей армии. Английские газеты напрасно критиковали эту операцию. Если бы даже атака на форт Донелсон оказалась неудачной, сецессионисты у Боулинг-Грина, скованные войсками генерала Бьюлла, все равно не могли бы послать такое количество людей, которое дало бы возможность гарнизону преследовать разгромленных унионистов на открытой местности или поставить под угрозу их отступление. Что же касается Колумбуса, то он удален настолько, что никак не мог бы помешать передвижениям Гранта. В самом деле, после того как унионисты очистили от сецессионистов Миссури, Колумбус потерял для последних всякое значение. Войска, составлявшие его гарнизон, должны были в самом спешном порядке отступить к Мемфису или Арканзасу, чтобы избежать опасности бесславной сдачи.
В результате очищения штата Миссури и отвоевания штата Кентукки театр военных действий сузился настолько, что различные армии получили возможность по всей операционной линии действовать до известной степени совместно и добиваться определенных результатов. Другими словами, война только теперь начинает принимать стратегический характер, и географическая конфигурация страны приобретает новый интерес. Задача генералов армии Севера заключается теперь в том, чтобы отыскать ахиллесову пяту хлопковых штатов.
До взятия Нашвилла между Кентуккийской армией и армией на Потомаке не могло быть никакой стратегической общности. Они были слишком отдалены друг от друга. Они находились на одной и той же линии фронта, но их операционные линии были совершенно различны. Лишь после победоносного наступления в Теннесси операции Кентуккийской армии приобрели значение для всего театра военных действий.
Инспирируемые Мак-Клелланом американские газеты поднимают большой шум вокруг плана «Анаконда». Согласно этому плану, огромная линия армий должна окружить мятежников, все более и более сжимать свои звенья и, в конце концов, задушить противника. Это — чистое ребячество. Это — возрождение изобретенной в Австрии около 1770г так называемой «кордонной системы», которая с таким большим упрямством и всегда так неудачно применялась в 1792—1797гг против французов. При Жемапе, Флёрюсе и особенно при Монтенотте, Миллезимо, Дего, Кастильоне и Риволи с этой системой было покончено. Французы перерезали «удава» надвое, нанося удар в том пункте, где они сосредоточивали превосходящие силы. Затем отдельные части «удава» изрубались поочередно.
В густонаселенных и более или менее централизованных государствах всегда имеется центр, занятие которого неприятелем означало бы прекращение национального сопротивления. Блестящий пример — Париж. Но в рабовладельческих штатах нет такого центра. Они заселены редко, в них мало крупных городов, да и те расположены на побережье. Спрашивается: существует ли у них все-таки военный центр тяготения, с потерей которого был бы сломлен спинной хребет их сопротивления, или же они, подобно России в 1812г, не могут быть завоеваны без занятия каждой деревни и каждого местечка, — одним словом, без занятия всей периферии?
Бросим взгляд на географические очертания отделившейся территории с ее длинной береговой полосой вдоль Атлантического океана и таким же вытянутым побережьем вдоль Мексиканского залива. Пока конфедераты держали в своих руках Кентукки и Теннесси, занимаемая ими территория составляла большую компактную массу. С потерей двух этих штатов в их территорию вгоняется огромный клин, отделяющий штаты у северного побережья Атлантического океана от штатов на берегу Мексиканского залива. Прямой путь из Виргинии и обеих Каро-лин в Техас, Луизиану, Миссисипи и отчасти даже в Алабаму ведет через Теннесси, который занят теперь унионистами. Единственный путь, который после полного завоевания Теннесси Союзом будет связывать обе группы рабовладельческих штатов, проходит через Джорджию. Это доказывает, что Джорджия служит ключом к сецессионистской территории. С потерей Джорджии Конфедерация оказалась бы разрезанной на две части, лишенные всякой взаимной связи. Обратное же взятие Джорджии сецессионистами было бы едва ли возможно, потому что унионистские боевые силы сосредоточились бы в одном центральном пункте, в то время как их противники, разделенные на два лагеря, не смогли бы собрать достаточно сил для общего наступления.
Требуется ли для подобной операции завоевание всей Джорджии, включая побережье Флориды? Отнюдь нет. В стране, где сообщение, особенно между отдаленными пунктами, в гораздо большей степени зависит от железных дорог, чем от шоссейных, достаточно захватить железные дороги. Самая южная железнодорожная линия между штатами, расположенными на берегу Мексиканского залива, и Атлантическим побережьем проходит через Мейкон и Гордон у Милледжвилла.
Занятие обоих этих пунктов разрезало бы сецессионистскую территорию на две части и дало бы унионистам возможность разгромить их поочередно. Из вышеизложенного также следует, что никакая южная республика не жизнеспособна без обладания Теннесси. Без Теннесси столица Джорджии оказалась бы на расстоянии всего лишь восьми или десятидневного перехода от границы; Север постоянно держал бы тогда кулак над головой Юга, и при малейшем нажиме Юг должен был бы отступить, либо снова начать борьбу за свое существование в таких условиях, когда одно-единственное поражение отнимало бы у него всякие шансы на успех.
Из всего изложенного следует:
Потомак не является важнейшей позицией на театре военных действий. Взятие Ричмонда и дальнейшее продвижение Потомакской армии к югу, — затрудненное многочисленными реками, пересекающими ее путь, — могло бы произвести огромное моральное впечатление, С чисто военной точки зрения это не решило бы ничего.
Решение исхода кампании зависит от Кентуккийской армии, находящейся сейчас в Теннесси. С одной стороны, эта армия ближе всего к решающим пунктам, с другой — она занимает территорию, без которой сецессионистское государство нежизнеспособно. А потому эту армию следовало бы усилить за счет всех остальных, пожертвовав для этой цели всеми мелкими операциями. Ближайшими объектами для ее действий были бы Чаттануга и Долтон в районе верхнего Теннесси, эти важнейшие железнодорожные центры на всем Юге. После их занятия связь между восточными и западными сецессионистскими штатами ограничилась бы коммуникационными линиями Джорджии. Дальнейшая задача состояла бы в том, чтобы, захватив Атланту и Джорджию, отрезать другую железнодорожную линию и, наконец, захватив Мейкон и Гордон, уничтожить последнюю связь между обеими группами.
Если же вместо этого будет проводиться план «Анаконда», то, несмотря на все успехи в отдельных пунктах, даже на Потомаке, война может затянуться до бесконечности, открывая в то же время широкий простор финансовым затруднениям и дипломатическим интригам.
Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом в марте 1862г
Напечатано в сокращенном виде в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» №80, 14 марта 1862г и полностью в газете «Die Presse» №84 и 85; 26 и 27 марта 1862г
Печатается по тексту газеты, сверенному с текстом журнала
Перевод с немецкого