К. Маркс. ПАРЛАМЕНТСКИЕ ДЕБАТЫ ПО ПОВОДУ ОТВЕТНОГО АДРЕСА

Лондон, 7 февраля

Открытие парламента представляло бесцветную церемонию. Отсутствие королевы и прочтение тронной речи лордом-канцлером лишили эту церемонию всякого театрального эффекта. Сама тронная речь коротка, но отнюдь не выразительна. Она констатирует faits accomplis {совершившиеся факты} внешней политики, а для оценки их отсылает к документам, уже представленным парламенту. Одна только фраза вызвала некоторую сенсацию — фраза, в которой королева «trusts» (надеется, верит), что «нет никаких оснований опасаться нарушения мира в Европе». Эта фраза в действительности означает, что европейский мир относится к области надежды и веры.

Господа, выступившие в обеих палатах с проектами ответа на тронную речь, получили, согласно парламентской практике, соответствующее поручение от министров еще за три недели до этого. Их ответ состоит, по обыкновению, из многословных повторений тронной речи и из льстивых похвал, которыми министры награждают самих себя от имени парламента. Когда в 1811г сэр Фрэнсис Бёрдетт, опередив официальных ораторов с их проектами адреса, воспользовался этим случаем, чтобы подвергнуть тронную речь резкой критике, то казалось, что под угрозой находится сама Magna Charta. С тех пор подобные ужасы больше не повторялись.

Содержание дебатов по поводу тронной речи ограничивается поэтому «намеками» официальной оппозиции и «контрнамеками» министров. На этот раз, однако, дебаты представляли скорее академический, чем политический интерес. Речь шла о том, кто произнес лучшее надгробное слово в память принца Альберта, который при жизни весьма неохотно подчинялся игу английской олигархии. Vox populi {глас народа} присудил академическую пальму первенства Дерби и Дизраэли: первому — как прирожденному оратору, второму — как знатоку риторики.

«Деловая» часть прений вращалась вокруг Соединенных Штатов, Мексики и Марокко.

В вопросе о Соединенных Штатах Outs (находящиеся в оппозиции) расхваливали политику Ins {находящихся у власти} (beati possidentes {блаженны имущие}). Дерби, лидер консерваторов в палате лордов, и Дизраэли, лидер консерваторов в палате общин, образовали оппозицию не против кабинета, а друг против друга.

Дерби излил прежде всего свое неудовольствие по поводу отсутствия «pressure from without» {«давление извне»}. Он «восхищается», сказал он, стоическим и полным достоинства поведением фабричных рабочих. Что же касается фабрикантов, то их он похвалить не может. Для них американский конфликт оказался чрезвычайно кстати, ибо перепроизводство и переполнение всех рынков все равно заставили бы их свернуть промышленность.

Дерби перешел, далее, к резким нападкам на североамериканское правительство, которое, не проявив инициативы, не выдав добровольно Мэзона, Слайделла и К⁰ и не выразив раскаяния, «подвергло себя и свой народ позорному унижению» и поступило не «по-джентльменски». Его секундант в палате общин г-н Дизраэли тотчас же понял, какой вред наносит выпад Дерби надеждам консерваторов на приход к власти. Поэтому он высказался в противоположном смысле:

 

«Когда я думаю об огромных трудностях, с которыми пришлось столкнуться государственным деятелям Северной Америки, я прихожу к выводу, что Они преодолели их мужественно и смело».

 

С другой стороны, Дерби со свойственной ему последовательностью протестовал против «новых учений» о морском праве. Англия с давних пор отстаивала права воюющих держав против претензий нейтральных стран. Правда, лорд Кларендон сделал в 1856г в Париже «опасную» уступку. Но, к счастью, она еще не ратифицирована короной, так что «в данном вопросе международного права ничего не изменилось», Г-н Дизраэли, явным образом по соглашению с правительством, совсем не коснулся этого пункта.

Дерби одобряет проводимую министрами политику невмешательства. Хотя время признания южной Конфедерации еще и не наступило, он требует достоверных документов для суждения о том, «в какой мере блокада эффективна и поэтому юридически обязательна». Лорд Джон Рассел заявил на это, что правительство Соединенных Штатов выделило достаточное количество судов для блокады, но не повсюду строго проводит ее. Г-н Дизраэли воздерживается от суждения о характере блокады, но требует от министров представления документов в целях информации. Он тем более предостерегает от слишком поспешного признания Конфедерации, поскольку в настоящий момент Англия компрометирует себя угрозами по адресу одного из американских государств (Мексики), независимость которого она сама же первая признала.

После Соединенных Штатов наступила очередь Мексики. Ни один член парламента не осудил войну, начатую без объявления, однако раздавались протесты против вмешательства во внутренние дела страны под лозунгом «антиинтервенционистской политики» и против коалиции Англии с Францией и Испанией в целях подчинения почти беззащитной страны. Оппозиция своими выступлениями лишь намекала на свое намерение приберечь Мексику в качестве предлога для своих партийных маневров. Дербичребует документов, касающихся как конвенции между тремя державами, так и способа ее выполнения. Он одобряет конвенцию, ибо, по его мнению, правильный путь для каждой из договаривающихся сторон заключается в том, чтобы отстаивать свои притязания независимо от других. Некоторые распространившиеся слухи заставляют его опасаться, что, по крайней мере, одна из трех держав — Испания — замышляет операции, выходящие за рамки договора. Как будто Дерби действительно допускает мысль, что великая держава Испания осмелится действовать вопреки воле Англии и Франции! Лорд Джон Рассел ответил: все три державы преследуют одинаковую цель и будут тщательно избегать всего, что могло бы помешать мексиканцам урегулировать дела, подлежащие ведению их собственного правительства.

Г-н Дизраэли в палате общин воздерживается от всякого суждения до ознакомления с представленными документами. Тем не менее он находит «заявление правительства подозрительным». Англия раньше других признала независимость Мексики. Этот шаг напоминает нам об одном замечательном периоде английской внешней политики — периоде оппозиции против Священного союза — и об одном замечательном человеке, Каннинге. По какой же непонятной причине Англия решила первая нанести удар мексиканской независимости? К тому же в самый короткий срок был изменен предлог для интервенции. Сначала речь шла о компенсации за ущерб, причиненный английским подданным. Теперь поговаривают об установлении новых принципов управления и о провозглашении новой династии. Лорд Палъмерстон ссылается на представленные документы, на конвенцию, которая-де воспрещает союзникам «порабощение» Мексики и насильственное введение неугодной народу формы правления. Но в то же время он оставляет для себя дипломатическую лазейку. Ему будто бы известно по слухам, что в Мексике имеется партия, которая хотела бы заменить республику монархией. Он не знает, насколько сильна эта партия. Он, «со своей стороны, желает лишь, чтобы в Мексике было образовано какое-нибудь правительство, с которым иностранные правительства могли бы вести переговоры». Он желает, таким образом, образования «нового» правительства. Он объявляет нынешнее правительство Мексики несуществующим. Он присваивает коалиции Англии, Франции и Испании прерогативу Священного союза решать вопрос о существовании и несуществовании чужих правительств. «Это самое большее, — скромно добавляет он, — чего стремится достигнуть правительство Великобритании». Больше ничего!

Последний «открытый вопрос» внешней политики касался Марокко. Английское правительство заключило конвенцию с Марокко, чтобы дать ему возможность уплатить свой долг Испании, — долг, который Испания никогда не смогла бы навязать Марокко без позволения той же Англии. По-видимому, некоторые лица предоставили Марокко денежную ссуду для обеспечения уплаты в срок его платежей Испании, лишив таким образом Испанию предлога для дальнейшей оккупации Тетуана и для возобновления войны. Английское правительство гарантировало этим лицам, в той или иной форме, получение процентов по их займам и, со своей стороны, в качестве гарантии взяло на себя управление марокканскими таможнями. Дерби нашел этот способ обеспечения независимости Марокко «rather strange» (довольно странным), но не добился от министров ответа. Г-н Дизраэли в палате общин остановился несколько подробнее на этом деле, носящем «довольно неконституционный» характер, поскольку министры за спиной парламента навязывают Англии новые денежные обязательства. Пальмерстон попросту отослал его к представленным «документ там».

Внутренних дел во время дебатов почти не касались. Дерби только предостерегал от «волнующих» спорных вопросов, вроде парламентской реформы, из внимания «к душевному состоянию королевы». Он готов регулярно платить дань своего восхищения английскому рабочему классу, при условии, что тот будет переносить свое лишение избирательных прав с таким же самоотверженным стоицизмом, как американскую блокаду.

Было бы ошибкой заключать на основании идиллического открытия парламента, что его ожидает идиллическое будущее. Наоборот! Роспуск парламента или отставка кабинета — таков девиз открывшейся сессии. Обоснованием этой альтернативы мы займемся в одной из следующих статей.

Написано К. Марксом 7 февраля 1862г

Напечатано в газете «Die Presse» №42, 12 февраля 1862г

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого