Ф. Энгельс. ГЕНЕРАЛЫ-ВОЛОНТЕРЫ

 

Волонтерскому движению недостает одного — беспристрастной и разумной, но в то же время откровенной и искренней критики, исходящей от посторонних компетентных лиц. Волонтеры были до такой степени любимцами общества и прессы, что такая критика сделалась совершенно невозможной. Никто не стал бы прислушиваться к ней, всякий назвал бы ее несправедливой, неблагородной и несвоевременной. Недостатки в исполнении волонтерами своих обязанностей почти всегда обходили молчанием, тогда как каждую часть превозносили до небес за все то, что она выполняла более или менее удовлетворительно. Сделанные в мягком тоне замечания людей, которые были сколько-либо беспристрастными, вызывали резкое осуждение. Всюду, где им приходилось высказываться по вопросам, касающимся волонтеров, они всегда рисковали прослыть самонадеянными выскочками, если только они не были готовы расточать грубую лесть или незаслуженную похвалу. Как часто волонтеров оскорбляли глупыми льстивыми фразами о том, что они способны сражаться против любой армии в мире! Как часто им говорили, что никакая дивизия линейных войск не смогла бы действовать лучше, чем действовали они в Гайд-парке, Эдинбурге, Ньютоне или Ноусли!

Итак, отвергнув такую бессмысленную лесть, которая всегда заслуживала бы лишь осмеяния, мы вполне готовы признать, что волонтеров сначала нужно в достаточной мере испытать, прежде чем можно было бы составить правильное мнение об их подготовленности. Но время для этого уже давно прошло. Если, после почти двухлетнего существования, волонтерское движение все еще не может выдержать критики, то оно никогда не будет в состоянии выдержать ее. По нашему мнению, большие смотры, проведенные прошлым летом, являются переходным периодом от детской стадии этого движения к его юношеской стадии. Этими смотрами волонтеры сами фактически вызывали критику, однако эта критика, за одним или двумя исключениями, не высказывалась публично теми, кто должен был бы это сделать. Результаты отсутствия откровенной и искренней критики и расточения такой грубой лести теперь достаточно очевидны. Едва ли найдется хотя бы одна волонтерская часть, просуществовавшая 18 месяцев, которая втайне не была бы убеждена в том, что ее подготовка стоит на должном уровне. Рядовые волонтеры, пройдя лишь простейшие виды батальонных построений, установленный курс обучения рассыпному строю на ровной местности и небольшую тренировку в стрельбе из винтовок, — слишком быстро готовы заявить, что они могут справляться со всем этим с таким же успехом, как и линейные войска. А какого мнения о себе офицеры, показывает погоня за производством в капитаны, майоры и подполковники, которая происходила почти в каждой части. Всякий считал себя вполне достойным любого офицерского звания, которого ему удалось бы добиться, а так как в большинстве случаев люди, несомненно, выдвигались не по заслугам, то не следует удивляться тому, что очень часто они оказывались совсем не на месте. Благосклонные к волонтерам пресса и общество пожелали называть их действия совершенством; офицеры и солдаты настолько твердо уверовали в это, что стали смотреть на военную службу как на необычайно легкое дело. Удивительно, как еще их собственное скороспелое совершенство не привело их к мысли о том, что постоянная армия, с проходящими длительное обучение офицерами и солдатами, совсем лишняя в стране, где можно гораздо проще фабриковать прекрасных солдат по волонтерскому принципу.

Первым явным доказательством вреда, причиненного волонтерскому движению его друзьями в прессе, был показной бой на учениях, происходивших летом прошлого года в Лондоне. Несколько предприимчивых полковников из волонтеров решили, что настало время дать почувствовать своим солдатам, что представляет собой бой. Конечно, мудрецы из регулярных войск покачивали головой, но это не имело значения. Ведь эти кадровые военные относились недоброжелательно к волонтерскому движению; они завидовали волонтерам; успех смотра в Гайд-парке чуть не свел их с ума; они боялись, что учебный бой волонтеров превзойдет все то, чего добились когда-либо в этой области линейные войска и т. п. Разве волонтеры не прошли ружейные приемы, взводное и батальонное обучение и действия в рассыпном строю? А их офицеры, хотя они еще недавно и были простыми штатскими, разве теперь они не опытные капитаны, майоры и полковники? Почему бы им не командовать бригадой или дивизией так же успешно, как и батальоном? Почему бы им не поиграть немножко в генералы, раз они с таким успехом действовали, обладая не столь высокими чинами?

Показной бой на маневрах прошел так, что по всем отчетам он представлял собой лишь нечто показное. Бой велся с величайшим презрением ко всем складкам местности, с очаровательным пренебрежением к действию огня и с поистине смехотворным преувеличением всех условностей, которые присущи любому учебному бою. Солдат он ничему не научил; они унесли с собой совершенно противоположное действительности представление о бое, пустой желудок и усталость в ногах. Последние два обстоятельства можно, пожалуй, считать единственными результатами учений, которые принесли какую-то пользу начинающим воинам.

Такое ребячество было простительно в детской стадии развития этого движения. Но что сказать, если к подобным попыткам возвращаются в настоящее время? Наши неутомимые лондонские генералы-волонтеры, которые сами присвоили себе это звание, снова за работой. Лавры прошлого лета не дают им покоя. Простой учебный бой обыкновенного масштаба уже не удовлетворяет их честолюбие. На этот раз должно быть проведено большое решительное сражение. Армия в составе 20000 волонтеров будет переброшена из Лондона на южное побережье, отразит вторжение и в тот же вечер возвратится в Лондон, чтобы на следующее утро приступить к своим обычным делам. Все это, как совершенно правильно замечает «Times», проводится без всякой организации, без штаба, интендантства, сухопутного транспорта, полкового обоза и даже больше — без ранцев и всех тех необходимых походных принадлежностей, которые солдат регулярной армии носит в ранце! Однако это лишь одна сторона вопроса; все это показывает только одну поразительную черту — невероятную самонадеянность, которой наши генералы-волонтеры имеют счастье обладать. «Times» не задается вопросом, как приобрести простые тактические знания и овладеть искусством вождения войск. А ведь это вопрос не меньшей важности. Обучение волонтеров до сих пор проходило только на ровной местности; но поле боя обычно вовсе не представляет собой ровную и непересеченную местность, и как раз использование пересеченной и холмистой местности составляет основу всей прикладной тактики, всего искусства расположения войск в бою. Теперь спрашивается, как же генералы, полковники и капитаны из волонтеров могут обладать этим искусством, которому необходимо учиться как теоретически, так и практически? Где их обучали этому искусству? На эту основу прикладной тактики обращалось так мало внимания, что мы не знаем ни одной части, которая была бы обучена на практике рассыпному строю на пересеченной местности. Во что же, в таком случае, превратятся все эти попытки провести учебный бой, как не в театральное представление, которое, может быть, и удовлетворит невежественных зрителей, но будет безусловно бесполезным для людей, вынужденных участвовать в нем, и которое может только способствовать тому, чтобы придать волонтерскому движению смешной вид в глазах военных, присутствующих при таком зрелище.

К нашему удивлению, мы видим, что даже в практичном Манчестере сделана попытка сфабриковать генералов-волонтеров. Мы, несомненно, не так далеко зашли, как наши друзья лондонцы; у нас будет проведен не учебный бой, а лишь однодневные занятия в поле при участии всех манчестерских волонтеров, нечто похожее, по-видимому, на смотр в Ньютоне, причем эти занятия должны быть проведены на сравнительно ровной местности. Здесь мы хотим пояснить, что мы далеки от того, чтобы порицать эти попытки организации полевых учений; напротив, мы считаем, что полдюжины таких занятий, проводимых ежегодно, принесли бы манчестерским волонтерам большую пользу. Мы хотели бы лишь добавить, что будем считать даже желательным, чтобы эти полевые учения проходили на местности, несколько более пересеченной, с целью внесения в маневры (против воображаемого противника) большего разнообразия, а также для постепенного развития у офицеров и солдат навыков маневрировать на пересеченной местности. Такие маневры дали бы адъютантам впоследствии прекрасную возможность увязать с ними на офицерских учебных занятиях ряд практических уроков на тему о способах использования местности в бою. Таким образом, мы не только одобряем этот план, но желали бы даже увидеть его в расширенном и упорядоченном виде. Между тем, из заметки, появившейся в прошлую субботу в местной газете, мы узнаем, что на этих учениях волонтеры будут все делать своими силами. Другими словами, у них будет волонтер — главнокомандующий, волонтеры — бригадные генералы и волонтерский штаб. Здесь, таким образом, мы имеем попытку импортировать в Манчестер лондонскую систему фабрикации генералов-волонтеров, а против этого мы решительно возражаем. Относясь со всем должным уважением к офицерам, командующим полками в Манчестере, мы говорим, что им еще многому надо научиться — здесь мы не делаем никаких исключений, — прежде чем они станут вполне подготовленными командирами батальонов. Если же они, еще не достигнув уровня, соответствующего тем обязанностям, которые они уже на себя взяли, стремятся принять на один день высшее командование, то мы утверждаем, что они тем самым причиняют величайший вред волонтерскому движению, занимаясь не чем иным, как игрой в солдатики, и низводят это движение на низшую ступень. Находясь во главе своих батальонов, они были бы на своем месте, смогли бы следить за своими солдатами и сами бы чему-нибудь научились. В качестве же поддельных генералов они не принесли бы реальной пользы ни своим солдатам, ни самим себе. Честь и слава адъютантам наших манчестерских полков: большей частью им принадлежит заслуга в том, что их полки стали такими, какими они являются в настоящее время; но их место — в своих полках, где пока без них нельзя обойтись, тогда как они не принесли бы никакой реальной пользы этим полкам, если бы хоть на один день стали разыгрывать роль адъютанта, генерала или бригадного майора, что и самим им, наверное, не дало бы особого удовлетворения.

Когда в Манчестере находится штаб северной группы войск армии с многочисленным и квалифицированным личным составом и стоят гарнизонами пехотный и кавалерийский полки, то, конечно, нет никакой надобности прибегать к таким необычайным приемам. Мы полагаем, что военной субординации и интересам самих волонтеров более соответствовало бы собираться в таком количестве и в полном вооружении, лишь предоставив командующему округом руководство, равно как и права назначать по своему усмотрению штабных и строевых офицеров дивизии и бригад. Несомненно, волонтеры были бы встречены так же по-дружески, как и прежде. Во главе дивизии и бригад у них были бы тогда люди, знающие свое дело и способные указать ошибки, если они будут допущены, и они также сохранили бы в целости свою собственную организацию. При этом, несомненно, исключалось бы такое положение, когда полковники действовали бы в качестве генералов, майоры — в качестве полковников, а капитаны — в качестве майоров; это принесло бы огромную пользу, так как в Манчестере не производилась бы фабрикация поддельных генералов, благодаря которой Лондон приобретает теперь незавидную славу.

Написано Ф. Энгельсом в первой половине марта 1861г

Напечатано в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» №28, 16 марта 1861г

Печатается по тексту журнала

Перевод с английского