Ф. Энгельс. ОБОРОНА БРИТАНИИ
План национальной обороны Англии, только что представленный на рассмотрение парламента, предлагает направить все средства на укрепление портов и некоторых второстепенных сооружений, достаточных лишь для защиты наиболее крупных гаваней страны от нападений небольших неприятельских эскадр, а также на создание крупных сильно укрепленных фортов в Дувре и Портленде с целью обеспечить защищенную стоянку для флотилий и отдельных судов. Предполагается все средства израсходовать на оборону периферии страны, береговой линии, доступной нападению неприятельского флота; а так как невозможно укрепить береговую линию на всем ее протяжении, то для этого избрали несколько важных пунктов, главным образом морские арсеналы и порты. Внутренняя часть страны полностью брошена на произвол судьбы.
Итак, раз Англия теперь признает, что ее военные корабли уже не защищают ее более и что она должна прибегнуть к фортификации как к средству национальной обороны, то, само собой разумеется, она прежде всего должна оградить от нападения свои морские арсеналы, колыбель ее флота. Никто не станет сомневаться, что Портсмут, Плимут, Пембрук, Ширнесс и Вулидж (или любой другой пункт, выбранный вместо него) должны быть настолько укреплены, чтобы быть в состоянии отразить любое нападение с моря и выдержать в течение определенного времени правильную осаду с суши. Однако совершенно нелепо называть предупредительные меры против такой опасности планом национальной обороны. В действительности, для того чтобы этот план соответствовал своему названию, по-видимому, необходимо его значительно усложнить и выделить на его осуществление гораздо больше средств, чем это требуется лишь для защиты портов.
Страна, которая, подобно Франции или Испании, подвержена опасности вторжения со стороны своих сухопутных границ и в равной степени — нападению с моря и высадке десантов на ее побережье, вынуждена превращать свои военно-морские базы в первоклассные крепости. Тулон, Картахена, Генуя, даже Шербур могут стать объектом комбинированного нападения, подобного тому, которое уничтожило арсеналы и портовые сооружения Севастополя. Они должны поэтому иметь очень сильно укрепленный сухопутный фронт, с отдельными фортами, которые не допускали бы бомбардировки портовых сооружений. Но это неприменимо по отношению к Англии. Предположим даже, что поражение ее военного флота на один момент поставило бы под сомнение превосходство Англии на море; даже в этом случае вторгшаяся армия, высадившись на территории Британии, никогда не смогла бы рассчитывать на свободу своих коммуникаций, и потому ей пришлось бы действовать быстро и решительно. Эта вторгшаяся армия оказалась бы не в состоянии предпринять правильную осаду; но если бы даже она и смогла предпринять осаду, ни один здравомыслящий человек не будет рассчитывать на то, что завоеватель станет спокойно сидеть перед Портсмутом и тратить свои средства на продолжительную осаду, вместо того чтобы идти прямо на Лондон и добиваться решения главной задачи, пока его моральное и материальное превосходство находятся на самом высоком уровне. Если дело дойдет до того, что неприятель сможет беспрепятственно высадить в Англии войска и перебросить материальную часть, достаточные для наступления на Лондон, и в то же время осадить Портсмут, Англия окажется на краю гибели, причем никакие береговые форты вокруг Портсмута не смогут ее спасти. Сказанное о Портсмуте относится и к другим морским арсеналам. Пусть морской фронт будет по возможности укреплен, но на сухопутном фронте все, что не входит в задачу удержать противника на достаточно далеком расстоянии, чтобы не допустить бомбардировки портов и защитить их от правильной двухнедельной осады, является совершенно излишним. Но если судить по смете и некоторым планам предполагаемых оборонительных сооружений Портсмута, опубликованным в лондонской газете «Times», речь идет об огромном расходовании кирпича и извести, о сооружении рвов и парапетов, о расходовании денежных, а в случае войны и людских ресурсов. По-видимому, военные инженеры положительно упиваются этими блестящими возможностями создавать планы укреплений, которые так долго были для них недозволенной роскошью. Англии грозит опасность обрасти фортами и батареями, которые появятся быстро, как грибы, и разрастутся, подобно ползучим растениям в тропических лесах. Правительство, по-видимому, настаивает на осуществлении этих планов, чтобы оправдать затраты; однако показная сторона и явится главным результатом всех этих великолепных сооружений.
До тех пор, пока порты не обеспечены против coup de main {внезапного нападения}, до тех пор возможны вторжения с исключительной целью разрушить какой-нибудь из них и тут же отступить. Таким образом, они служат, так сказать, предохранительными клапанами для Лондона. Но коль скоро порты будут подготовлены к отражению нападения главных сил и даже будут в состоянии выдержать правильную двухнедельную осаду, — а эта подготовка, по-видимому, считается необходимой, — то для вторжения не остается другого объекта, кроме Лондона. Раз все более мелкие пункты защищены, вторжения местного характера оказываются уже бесцельными, вторжение должно идти на риск — либо уничтожить Англию, либо быть самому уничтоженным. Таким образом, самый факт укрепления портов ослабляет Лондон. Он заставляет вторгшуюся державу сосредоточить все свои силы на попытке сразу овладеть Лондоном. Лорд Пальмерстон говорит, что Лондон должен защищаться на суше. Положим, что так оно и будет; в таком случае, чем сильнее армия, тем в большей безопасности будет Лондон. Но откуда явится эта сильная армия, если Портсмут, Плимут, Чатам и Ширнесе и, пожалуй, Пембрук будут превращены в первоклассные крепости типа Шербура, Генуи, Кобленца или Кёльна, для защиты которых требуются гарнизоны от 15000 до 20000 человек? Итак, чем сильнее вы укрепляете порты, тем больше вы ослабляете Лондон и остальную страну. И это вы называете национальной обороной!
Во всяком случае, одно проигранное сражение решило бы судьбу Лондона, а учитывая огромную централизацию торговли страны и то обстоятельство, что занятие неприятелем Лондона полностью приостановит весь торгово-промышленный механизм Англии, не приходится сомневаться, что одно сражение решило бы судьбу всего королевства. Таким образом, в то время как предполагается истратить 12 миллионов на оборону портов, самое сердце страны должно остаться незащищенным, а его судьба должна зависеть от исхода одного сражения!
Надо сказать прямо: можно всячески самым рациональным образом укреплять порты — а этого можно достигнуть, затратив меньше половины той чрезмерной суммы, которую предполагается истратить на это, — но если вы желаете создания национальной обороны, то немедленно приступайте к укреплению Лондона. Бесполезно повторять вслед за Пальмерстоном, будто это невозможно. Такие же разговоры велись, когда нужно было укреплять Париж. Площадь, опоясанная непрерывной линией фортификаций вокруг Парижа, немногим меньше площади Лондона; линия фортов, окружающих Париж, имеет протяжение в 27 миль, а окружающая Лондон линия, проходящая в 6 милях от Черинг-Кросса, имеет длину в 37 миль. Эта линия дает правильное представление о среднем расстоянии фортов от центра, и удлинение этой линии на 10 миль не сделало бы ее слишком длинной, если соответствующая система железнодорожной связи по радиусам и по окружности облегчит быстрое передвижение резервов. Лондон, разумеется, нельзя укреплять кое-как, как это предлагает «Cornhill Magazine», по мнению которого достаточно шести больших фортов; число фортов должно быть равно по меньшей мере двадцати, но, с другой стороны, нет необходимости укреплять Лондон в столь же педантичном стиле, как Париж, ибо ему никогда не придется выдерживать осаду. Все, что требуется, это защитить его против coup de main, против средств, которые вторгшаяся армия сможет применить против него в течение двух недель после своей высадки. Можно обойтись без непрерывной линии фортификаций; если план обороны будет надлежащим образом подготовлен заранее, то такая линия с полным успехом может быть заменена укреплением деревень и групп домов на окраинах города.
Если бы Лондон был таким образом укреплен, а порты усилены с моря и защищены против энергичного, иррегулярного наступления с суши и даже против непродолжительной осады, Англия могла бы не опасаться никакого вторжения, причем все это потребовало бы затраты, примерно, 15 миллионов фунтов стерлингов. Порты потребуют всего не более 70000 регулярных войск и 15000 волонтеров; в то же время остальные линейные войска, милиция и волонтеры — скажем, 80000 линейных и милиционных войск и 100000 волонтеров — будут защищать полевые укрепления у Лондона или примут бой перед ним; между тем вся страна к северу от Лондона сохранит за собой полную свободу организовывать новые отряды волонтеров и базы для линейных и милиционных войск. При всех обстоятельствах неприятель был бы вынужден действовать; даже если бы он захотел, он не смог бы устоять перед притягательной силой большого укрепленного района Лондона, и у него не было бы иного выбора, как либо атаковать его и потерпеть поражение, либо ждать и тем самым с каждым днем увеличивать трудности своего положения.
Вместо этого правительственный план национальной обороны привел бы к такому положению, что если бы военные силы Англии состояли из 90000 человек линейных и милиционных войск и 115000 волонтеров, то гарнизоны должны были бы поглотить по меньшей мере 25000 регулярных войск и 35000 волонтеров, оставив для полевой армии, предназначенной защищать Лондон, 65000 человек регулярных войск и 80000 волонтеров, причем 35000 человек, настоятельная потребность в которых, видимо, была бы очень велика в день боя, сидели бы спокойно и в полной безопасности за каменными стенами, на которые никто и не собирался бы нападать. Но эта армия была бы ослаблена не только на 35000 человек, она была бы также лишена укрепленной позиции, из которой ее могла бы выгнать только правильная осада; ей пришлось бы послать 80000 своих плохо руководимых и неопытных волонтеров сражаться в открытом поле, и таким образом она вынуждена была бы действовать в гораздо менее благоприятных условиях, чем армия, расположенная так, как указано выше.
Написано Ф. Энгельсом около 24 июля 1860г
Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» №6020, 10 августа 1860г в качестве передовой
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского