Ф. Энгельс. ВОЙНА С МАВРАМИ

 

Наконец-то кампания в Марокко началась по-настоящему, и в результате этого блекнут все романтические краски, которыми изображали О'Доннеля испанская пресса и энтузиазм испанского народа. О’Доннель оказывается обычным генералом средней руки, вместо рыцарей Кастилии и Леона мы видим гусар принцессы, а вместо толедских клинков война ведется нарезными пушками и цилиндрическими снарядами с коническим наконечником.

Около 20 декабря испанцы начали прокладку пригодной для артиллерии и обозов дороги, которая должна была проходить через гористую местность к югу от лагеря перед Сеутой. Мавры так и не попытались разрушить эту дорогу; время от времени они атаковали генерала Прима, дивизия которого прикрывала рабочие команды, а иногда и самый лагерь, но всякий раз безуспешно. Ни одно из этих столкновений не вышло за рамки стычки авангардов; в самой значительной из них, имевшей место 27 декабря, потери испанцев не превысили 6 убитых и 30 раненых. До конца года дорога, длиной не более двух миль, была закончена, но возобновившиеся штормы и дожди помешали дальнейшему продвижению армии. Тем временем, как бы для того, чтобы осведомить мавританский лагерь о предстоящих передвижениях армии, испанская эскадра в составе одного парусного линейного корабля, трех винтовых фрегатов, трех колесных пароходов, всего 246 пушек, подошла к устью реки Тетуан и 29 декабря бомбардировала форты у ее устья. Форты были подавлены и их земляные укрепления приблизительно за три часа разрушены; следует напомнить, что это были те самые форты, которые около месяца назад французы бомбардировали гораздо меньшими силами.

Так как 29-го наступила хорошая погода, 1 января испанская армия начала, наконец, движение вперед. 1-й корпус из двух дивизий под командой Эчагуэ, который первым высадился в Африке, оставался на позициях перед Сеутой. Хотя в первые недели он понес значительные потери от болезней, теперь солдаты уже достаточно акклиматизировались, и корпус с полученными затем подкреплениями насчитывал 10000 человек, т. е. значительно больше, чем 2-й или 3-й корпуса. Эти два корпуса, 2-й под командой Сабалы, а 3-й под командой Рос де Олано, вместе с резервной дивизией Прима, — общей численностью в 21000—22000 человек, — выступили в первый день нового года. Каждый солдат имел при себе продовольствие на шесть суток, в то время как миллион пайков, или месячный запас продовольствия для армии, везли на морских судах, которые должны были сопровождать армию. Войска прошли гористую местность к югу от Сеуты, причем Прим находился в авангарде, поддерживаемый Сабалой, а Рос де Олано замыкал колонну. Новая дорога вела вниз к Средиземному морю, проходя в двух милях от лагеря. Здесь на некотором расстоянии расстилалась равнина в форме полукруга, хорду которого составляло море, а периферию — пересеченная местность, переходящая постепенно в обрывистые горы. Как только большая часть дивизии Прима вышла из лагеря, началась стычка. Испанская легкая пехота без труда отбросила мавров назад на равнину, а оттуда оттеснила их в горы и кустарники, которые находились на фланге их походного порядка. Здесь, благодаря какому-то недоразумению, два малочисленных эскадрона гусар принцессы были брошены в атаку. Они провели ее с такой отвагой, что пронеслись прямо сквозь линию мавров в их лагерь, но, попав на пересеченную местность и нигде не находя ни кавалерии, ни пехоты, которую они могли бы атаковать на удобной для себя местности, они вынуждены были повернуть назад, потеряв при этом семь, т. е. почти всех, офицеров, не считая рядовых. До сих пор бой вели главным образом пехота в рассыпном строю и несколько батарей горной артиллерии, которую местами, скорее морально, чем физически, поддерживали огнем с нескольких канонерок и пароходов. По-видимому, О'Доннель намеревался остановиться на равнине, пока еще не занимая прочно хребта, образующего границу этой равнины на юге. Однако, с целью обеспечить свою позицию на ночь, он приказал Приму вытеснить мавританских стрелков с северного склона хребта и затем отойти, когда начнет темнеть. Однако Прим, самый боевой генерал испанской армии, завязал серьезный бой, который закончился тем, что он занял весь гребень хребта, правда, с большими потерями. Его авангард расположился лагерем на хребте и окопался по фронту. Потери испанцев в этот день достигали 73 убитых и 481 раненых.

Захваченная в этот день позиция известна под именем Castillejos {Кастильехос (Замки)}, свое название она берет от двух белых зданий, одно из которых находится на внутреннем склоне близ равнины, а другое на хребте, занятом днем Примем. Однако официально этот лагерь, по-видимому, носит название Campamento de la Condesa {Лагерь графини}. В тот же день мавры попытались произвести небольшую диверсию против лагеря у Сеуты, атаковав как крайний правый редут, так и промежуток между двумя крайними левыми редутами. Впрочем, они были без труда отражены пехотой и огнем артиллерии Эчагуэ.

Действующая армия оставалась в Лагере графини три дня. Полевая артиллерия и одна ракетная батарея, равно как и оставшаяся кавалерия (вся кавалерийская бригада состоит из восьми эскадронов гусар, четырех эскадронов кирасир без кирас и четырех эскадронов улан, всего 1200 человек) прибыли в лагерь. Только осадный артиллерийский парк (в составе которого имелась батарея нарезных двенадцатифунтовых орудий) еще не прибыл. 3 января О'Доннель произвел разведку в направлении на Монте-Негро, следующую гряду гор к югу. Погода по-прежнему была хорошей, жаркая днем, с очень сильными росами по ночам. Холера все еще свирепствовала в нескольких дивизиях, некоторые части жестоко пострадали от болезней. Например, в двух батальонах инженерных войск, которые особенно пострадали от болезней, численность каждой роты сократилась со 135 до 90 человек.

До этого момента в нашем распоряжении имеются подробные отчеты; для описания последующих событий нам приходится довольствоваться скудными и несколько противоречивыми телеграммами. 5-го числа армия двинулась вперед, 6-го она стала лагерем «к северу от долины Негро, пройдя без сопротивления перевалы». Остается неясным, означает ли это, что армия прошла хребет Монте-Негро и расположилась лагерем на его южном склоне. 9-го армия находилась, как нам сообщают, на расстоянии одной лиги {Испанская лига равна около 5,5 км} от Тетуана и отразила атаку мавров. 13-го армия овладела всей позицией у Кабо-Негро, одержала полную победу и стала перед Тетуаном; как только можно будет подвезти артиллерию, будет начата атака города. 14-го сосредоточенная ранее в Малаге дивизия генерала Риоса, насчитывавшая десять батальонов, высадилась у устья реки Тетуан и заняла форты, разрушенные флотом за две недели до этого. 16-го нам сообщают, что армия собирается перейти реку и начать наступление на Тетуан.

Чтобы разъяснить все это, следует указать, что между Сеутой и Тетуаном находятся четыре различных горных хребта, которые должна была перейти армия. Первый — непосредственно к югу от лагеря — ведет к равнине Кастильехос, второй запирает эту равнину с юга. Оба эти хребта были взяты испанцами 1-го числа. Далее к югу перпендикулярно к берегу Средиземного моря проходит хребет Монте-Негро, а параллельно ему, но еще дальше на юг, идет другой, более высокий хребет, оканчивающийся на берегу мысом, носящим название Кабо-Негро, к югу от которого протекает река Тетуан. 1 января мавры теснили фланг вторгшейся армии, а затем они изменили свою тактику, отошли дальше на юг и попытались закрыть дорогу на Тетуан с фронта. Ожидали, что решительное сражение за обладание этой дорогой произойдет на перевалах последнего хребта, т. е. Кабо-Негро; так оно, кажется, и произошло 13 января.

С точки зрения тактики, эти бои не делают чести ни одной из сторон. От мавров мы не можем ожидать ничего, кроме иррегулярных действий, которые они проводят со свойственной полудикарям отвагой и ловкостью. Однако даже и в этом они, по-видимому, недостаточно сильны. Они, кажется, не проявляют того фанатизма, с которым борются против французов кабилы алжирских прибрежных гор и даже рифы. Длительные безуспешные схватки перед фронтом редута у Сеуты, видимо, сломили первый пыл и энергию большинства племен. Что касается стратегии, они также не могут сравниться с алжирцами. После первого дня боев они отказываются от своего правильного плана, который состоял в том, чтобы тревожить фланги и тыл наступающих колонн и прерывать или ставить под угрозу их коммуникации с Сеутой. Вместо этого они изо всех сил стараются опередить испанцев и преградить им путь на Тетуан с фронта, вызывая таким образом то, чего им следовало бы избегать,— решительное сражение. Быть может, они еще сумеют понять, что с такими солдатами, какими они располагают, и в такой стране, в какой они живут, малая война является именно тем способом борьбы, которым можно измотать неприятеля,—последний, несмотря на все свое превосходство в дисциплине и вооружении, связан во всех своих движениях огромным impedimenta {обозом}, которого нот у мавров и с которым чрезвычайно трудно маневрировать по негостеприимной и лишенной дорог стране.

Испанцы продолжают кампанию так же, как начали. Проведя в бездействии два месяца у Сеуты, они затем за шестнадцать дней прошли двадцать одну милю, делая по пять миль в четыре дня! Даже учитывая все трудности пути, это неслыханная в условиях современной войны медлительность. По-видимому, испанские генералы совершенно разучились управлять большими массами войск, подготовлять широкие операции и передвигать армию, которая, в конечном счете, по численности едва ли равняется одному французскому армейскому корпусу в последней итальянской кампании. Чем же иным можно объяснить эти промедления? 2 января вся артиллерия О'Доннеля находилась в Кастильехосе, за исключением осадного парка, однако он прождал еще целых два дня и выступил только 5-го. Самый поход колонны организован, по-видимому, неплохо, но это и немудрено при столь коротких переходах. Под огнем испанцы проявляют то пренебрежение к врагу, которое является неизменным результатом более крепкой дисциплины и ряда успешных боев, но будущее еще покажет, сохранится ли эта уверенность в победе, когда климат и трудности кампании, которая в конце концов неизбежно превратится в утомительную малую войну, значительно ухудшат как моральное, так и физическое, состояние армии. Что касается командования, то и в настоящее время мы можем сказать о нем лишь очень немного, ибо у нас нет подробных сведений о боях, кроме первого. Однако этот первый бой обнаруживает две несомненные ошибки — атаку кавалерии и продвижение генерала Прима за пределы, предусмотренные заданием. Если такие явления станут постоянными в испанской армии, то тем хуже для нее.

Оборона Тетуана будет, по всей вероятности, непродолжительна, но упорна. Его укрепления, несомненно, слабы, но мавры — отличные солдаты, когда сражаются под прикрытием крепостных валов, как показали бои в Константине и многих других алжирских городах. Следующая почта, возможно, принесет известие о взятии его штурмом. Если это произойдет, то мы можем ожидать затишья в кампании, ибо испанцам потребуется время, чтобы улучшить дорогу между Тетуаном и Сеутой, превратить Тетуан во вторую операционную базу и дождаться подкреплений. Отсюда будет осуществлено дальнейшее наступление на Лараш или Танжер.

Написано Ф. Энгельсом, около 18 января 1860г

Печатается по текста газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» №5863, 8 февраля 1860г в качестве передовой

Перевод с английского