К. МАРКС. ПРЕДЛОЖЕНИЕ ДИЗРАЭЛИ

 

Лондон, 28 мая. Палате общин было предложено «разнообразное меню», по выражению элегантного Гладстона, — выбор между предложением Дизраэли и поправкой Беринга к предложению Дизраэли, между sous-amendement {дополнительной поправкой} сэра У. Хиткота к поправке Беринга и contre-sous-amendement {контрпоправкой к дополнительной поправке} г-на Лоу, направленной против Дизраэли, Беринга и сэра У. Хиткота. Предложение Дизраэли заключает в себе порицание министрам и адрес по поводу войны на имя короны: первое в определенной, второй в расплывчатой форме, оба соединены между собой доступной лишь для парламентского процесса мышления связью. Робкая форма, в которую облечен адрес по поводу войны, нашла скоро свое объяснение. Дизраэли опасался возмущения в собственном лагере. Один тори, маркиз Гранби, высказался против, другой, лорд Стэнли, высказался за него, но оба — как сторонники мира. Поправка Беринга была министерской. Она отвер­гает вотум порицания кабинету и принимает военную часть предложения в собственной терминологии Дизраэли, предпослав лишь слова о том, что палата «с сожалением убедилась, что Венская конференция не привела к прекращению военных действий». Беринг обдает сразу и теплом и холодом. «Сожаление» — для партии мира, «продолжение войны» — для партии войны и отсутствие определенных обязательств кабинета по отношению к обеим партиям — такова shell trap {ловушка, западня} для голосов, как белых, так и черных, партитура для флейты и партитура для тромбона. Sous-amendement Хиткота завершает двусмысленную поправку Беринга чисто идиллическим оборотом, добавляя слова о том, «что палата все еще лелеет надежду» (sherishing — совершенно безобидное выражение), «что продолжающиеся совещания увенчаются успехом». Напротив, поправка Лоу объявляет переговоры о мире законченными вследствие отклонения Россией третьего пункта и обосновывает этим адрес по поводу войны на имя короны. Мы видим, что в эклектической поправке министерства обе части, которые она пыталась затушевать и нейтрализовать, мирно противостоят друг другу. Продолжение Венской конференции! — восклицает Хиткот. Никакой Венской конференции! — отвечает Лоу. Венская конференция и продолжение войны! — шепчет Беринг. Развитие темы этого терцета мы услышим через неделю, а пока вернемся к дебатам о предложении Дизраэли, по поводу которого в первый вечер выступили лишь три главные государственные персоны, Дизраэли, Гладстон и Рассел: первый остро и метко, второй — гладко и казуистически, третий — плоско и шумно.

Мы не согласны с упреком, что Дизраэли, выступая лично против Рассела, упустил из виду «суть дела». Тайны русско-английской войны следует искать не на театре военных действий, а на Даунинг-стрит. Рассел — министр иностранных дел в период получения тайных сообщений от петербургского кабинета, Рассел — чрезвычайный уполномоченный во время последней Венской конференции, Рассел — одновременно лидер палаты общин; он — живое воплощение Даунинг-стрит, он — его разоблаченная тайна. Не потому, что он душа министерства, а потому, что он его глотка.

В конце 1854г., рассказывает Дизраэли, Рассел, бряцая оружием, заявил под громкие аплодисменты переполненной палаты:

 

«Англия не может сложить оружия, пока не будут получены материальные гарантии, которые ограничили бы могущество России до безопасных для Европы пределов и обеспечили бы таким образом полное спокойствие на будущее».

 

Этот же человек был членом кабинета, одобрившего венский протокол от 5 декабря 1853г., в котором английские и французские представители оговорили, что война не должна привести к ослаблению или изменению «материальных условий» Российской империи. Кларендон на запрос Линдхёрста по поводу этого протокола заявил от имени министерства:

 

«Не допустить ослабления могущества России в Европе является, возможно, желанием Пруссии и Австрии, но не желанием Франции и Англии».

 

Рассел, говорит Дизраэли, характеризовал в палате общин поведение императора Николая как «лживое и коварное». В июле 1854г. он хвастливо возвестил о предстоящем вторжении в Крым и заявил, что разрушение Севастополя является необходимостью для Европы. Наконец, он сверг Абердина, так как последний, по его мнению, слишком вяло вел войну. Так выглядит львиная шкура, — теперь о самом льве. Рассел был министром иностранных дел в течение двух-трех месяцев 1853г., в период, когда Англия получила «секретную и доверительную корреспонденцию» из Петербурга, в которой Николай прямо настаивал на разделе Турции прежде всего под предлогом своего протектората над христианскими подданными в Турции, протектората, которого, как признает Нессельроде в своей последней депеше, никогда не существовало. Что же сделал Рассел? Он направил английскому послу в Петербурге депешу, в которой говорится буквально следующее:

 

«Чем больше турецкое правительство будет придерживаться тактики беспристрастного законодательства и справедливого управления, тем меньше русский император будет считать необходимым пользоваться своим правом исключительного покровительства, которое он считает столь тяжелым и стеснительным, хотя это покровительство, без сомнения, предписы­вается ему его обязательствами и освящено договором».

 

Следовательно, Рассел заранее уступает в этом спорном пункте. Он объявляет протекторат не только законным, но, и обязательным. Он выводит его из Кайнарджийского договора. А о чем говорит «четвертый пункт» Венской конференции? О том, «что ложное толкование Кючук-Кайнарджийского договора является главной причиной нынешней войны». Таким образом, если перед объявлением войны мы видим Рассела в роли защитника права России, от которого теперь отказался даже Нессельроде, то в конце первого периода войны, на Венской конференции, мы встречаем его в роли защитника чести России. Как только 26 марта приступили к существу дела, к обсуждению третьего пункта, — поднялся руссофоб Рассел и торжественно заявил:

 

«В глазах Англии и ее союзников самыми лучшими и единственно допустимыми условиями мира являются те, которые наилучшим образом гармонируют с честью и достоинством России, обеспечивая в то же время безопасность Европы и т. п.»

 

Поэтому 17 апреля русские представители отказались взять в свои руки инициативу предложений по третьему пункту; после заявления Рассела они убедились, что условия, предложенные представителями союзников, будут составлены в более русском духе, чем те, которые могла выставить сама Россия. Но разве ограничение русских военно-морских сил «наилучшим образом гармонирует с честью России»? Поэтому Нессельроде в своем последнем циркуляре крепко держится признания Рассела от 26 марта. Он цитирует Рассела. Он спрашивает его, являются ли предложения от 19 апреля «самыми лучшими и единственно допустимыми»? Рассел выступает в роли заступника России накануне войны. Он выступает ее заступником в конце первого периода войны, за зеленым столом во дворце графа Буоля.

Таково было выступление Дизраэли против Рассела. Затем он объяснил как неудачи на театре войны, так и недовольство в самой стране противоречивыми действиями министерства, которое в Крыму действует в пользу войны, а в Вене — в пользу мира, сочетая воинственную дипломатию с дипломатизированной войной.

 

«Я отрицаю», — воскликнул он, — «что для ведения войны достаточно взимать налоги и снаряжать экспедиции. Необходимо поддерживать дух народа. Но вы не можете этого сделать, так как вы постоянно убеждаете страну, что добиваетесь мира, что пункт, вокруг которого идет весь спор, в конце концов, сравнительно мелкого характера. На большие жертвы идут тогда, когда верят, что предстоит столкнуться с могущественным врагом. На большие жертвы идут, когда знают, что вовлечены в борьбу, в которой речь идет о славе страны, ее существовании и ее могуществе. Если же вы удваиваете или утраиваете подоходный налог, если вы отрываете людей от их семейных очагов и тащите на военную службу, если вы омрачаете английские сердца сообщениями о кровавых сражениях, если вы все это делаете, то народ не должен слышать, что весь вопрос, заключается в том, будет ли Россия иметь на Черном море четыре или восемь фрегатов... Чтобы успешно вести войну, необходимо поддерживать дух не только своей страны, но и дух других государств. Будьте уверены, что пока вы апеллируете к другой стране, прося ее выступить в качестве посредника, эта страна никогда не будет действовать как ваша союзница... Лорд Пальмерстон уверяет, что он не заключит позорного мира. Благо­родный лорд ручается за самого себя, но кто поручится за благородного лорда?.. Вы не можете выбраться из затруднений посредством Венской конференции. Дипломатией вы лишь умножите опасности и трудности. Ваша позиция во всех отношениях ложная, и вы никогда не сможете вести успешно наступательной войны, не будучи поддержаны воодушевленным народом и союзниками, которые были бы убеждены в вашей решимости. Я хочу, чтобы палата сегодня вечером своим голосованием положила конец этой ошибочной двойственной системе, системе одновременно и войны и дипломатии, чтобы она открыто и недвусмысленно заявила, что время для переговоров прошло. Я полагаю, что никто из прочитавших циркуляр Нессельроде, не может сомневаться в этом».

 

Написано К. Марксом 28 мая 1855г.

Напечатано в «Neue Оder-Zeitung» №247, 31 мая 1855г.

Печатается по тексту газеты

Перевод о немецкого

Hosted by uCoz