К. Маркс. ДЕЙСТВИЯ СОЮЗНОГО ФЛОТА. – ПОЛОЖЕНИЕ В ДУНАЙСКИХ КНЯЖЕСТВАХ. – ИСПАНИЯ. – ВНЕШНЯЯ ТОРГОВЛЯ АНГЛИИ

Лондон, пятница, 15 сентября 1854г

Во вчерашнем номере «Moniteur» помещена следующая телеграмма:

 

«Терапия, 7 сентября. Французы и турки отбыли из Варны 5 сентября. Английский флот должен соединиться с ними у Змеиного острова. Погода стоит прекрасная».

 

Задержка с отправкой этой первой группы экспедиционной армии была вызвана сильными штормами, бушевавшими на Босфоре вплоть до 27 августа. 27 августа, когда ветер, дувший с норд-оста, изменил направление, транспорты смогли выйти из Константинополя, направляясь в Черное море. Змеиный остров (Иладе Адесси) представляет собой небольшой скалистый островок, расположенный на некотором расстоянии от бессарабского берега, почти против устья Дуная. Он имеет в окружности не более трех английских миль. Войска, отправленные только 5 сентября, по-видимому, смогли высадиться не раньше 9 сентября.

Интересное место встречается в «Moniteur», в статье, посвященной анализу перспектив этой экспедиции:

 

«В случае», — пишет «Moniteur», — «в случае, если количество русских войск в Крыму окажется более внушительным, чем мы можем полагать, основываясь на полученных до сих пор сообщениях; если находящиеся в Севастополе силы смогут вести затяжную оборону; если встретятся затруднения, связанные с осенним сезоном; если, наконец, в Крым смогут быть переброшены значительные подкрепления из России, то нам на этот раз просто придется снова погрузиться на суда, а наступление на Севастополь возобновить весной».

 

Короче говоря, если эта «мощная армада, располагающая тысячами средств разрушения», встретит на своем пути сколько-нибудь серьезные препятствия, она не замедлит возвратиться в Босфор. Как бы там ни было, если такие препятствия не встретятся, то виноваты в этом будут не союзники, так как до сведения царя уже много месяцев тому назад было доведено о готовящейся экспедиции, которую оттянули до самых последних дней благоприятного времени года. О доверии моряков к своему командиру можно судить по следующему отрывку из письма из Константинополя, напечатанного в «Augsburger Zeitung»:

 

«Во флоте Сент-Арно обычно называют Флоривалем — это псевдоним, под которым он дебютировал в театре Амбигю комик в Париже».

 

Согласно последним сообщениям из Гамбурга и Копенгагена, часть французских боевых кораблей и транспортов с солдатами прошла через Бельт, направляясь обратно во Францию. Бонапартистская газета «Constitutionnel» печатает следующие разоблачения по поводу боя при Бомарсунде:

 

«Его величество император Наполеон III не пожелал лишить преданный ему флот награды, которую он заслужил после столь длительного и тяжелого плавания в Балтийском море».

 

Бомарсунд, следовательно, подвергся бомбардировке исключительно для забавы матросов и как уступка нетерпению и жажде развлечений офицерского состава. Эти два коротких намека в «Moniteur» и в «Сonstitutionnel» лучше раскрывают характер войны, чем все хвастливые передовые официальной английской прессы.

По приказу царя арестованы все инженеры, работавшие на строительстве бомарсундских фортов. Они должны предстать перед судом. Одним из выдвинутых против них обвинений является то, что укрепления должны были быть целиком построены из гранитных глыб, а после падения фортов оказалось, что стены были попросту засыпаны внутри песком и битым камнем. Начальники всех крепостей, расположенных вдоль побережья Финского залива, получили из С.-Петербурга приказ подробнейшим образом обследовать способ их постройки и немедленно доложить о результатах своего расследования. В настоящее время установлено, что форт Густавсвэрн на мысе Гангут был взорван самими русскими, когда в виду его появились производившие рекогносцировку Бараге д'Илье и генерал Джонс. Русские опасались нападения на Або, и форт Густавсвэрн разрушили, чтобы использовать гарнизон для обороны этого города.

Прежде чем перейти от Балтики к другой теме, хочу привести здесь следующее сообщение из газеты «Aftonbladet»:

 

«Корреспондент из Копенгагена утверждает, что датское правительство 16 августа разрешило г-ну Т.П. Шаффнеру установить линию электрического телеграфа из Северной Америки в Копенгаген через Гренландию, Исландию, Фарерские острова и Норвегию. 26 августа из Стокгольма в Мальмё открыта линия, протяжением в 68670 ярдов».

 

Часть лондонских газет печатает сегодня телеграфные сообщения о победе, одержанной Шамилем где-то недалеко от Тифлиса. Французские и немецкие газеты об этом факте не упоминают. 4 сентября турки перешли Дунай у Мэчина и заняли остров, расположенный между этой крепостью и Браиловым. Значительная часть турецкой флотилии на Дунае тоже бросила якорь близ Мэчина. Занятие Браилова турками должно было произойти 5 сентября. Заслуживает внимания прокламация генерала Крузенштерна, расклеенная в Одессе 30 августа; в ней предупреждают жителей, что они но должны, под страхом сурового наказания, препятствовать поджогу города, если армия сочтет необходимым пойти на этот шаг для защиты страны. Кроме того, русские власти во всех уездах Бессарабии издали приказ сжигать города и деревни при приближении противника. Этот приказ тем более смехотворен, что, как русским очень хорошо известно, бессарабские румыны будут жалеть об их уходе не больше, чем румыны из Валахии и Молдавии.

Я уже писал об обстоятельствах, при которых проходит зачисление валашского и молдавского ополчения на службу в русскую армию. Сегодня английские газеты печатают подробное описание того, что произошло 28 августа между г-ном Будбергом и офицерами румынского ополчения; в заключение разговора капитан Филиппеско заявил русскому генералу в лицо, что валахи рассматривают султана как своего единственного сюзерена. Он, разумеется, был арестован, а с ним еще два офицера, которые осмелились протестовать подобным же образом. Ниже мы даем помещенный сегодня в парижской «Presse» отчет о событиях 29 августа, когда русская кампания в Дунайских княжествах завершилась столь славным образом:

 

«Арест капитана Филиппеско и двух других офицеров, осмелившихся ослушаться приказаний генерала Будберга, вызвал сальное возмущение в рядах молдавского ополчения и усилил нежелание служить в русской армии. 29 августа незадолго до часа, назначенного для смотра, гетман Маврокордато отправился в кавалерийские казармы, расположенные против правительственного дворца. Каково же было его изумление и ужас, когда он не нашел в них ни одного человека. Солдаты, вместо того чтобы седлать коней для смотра, ухитрились все до одного сбежать из конюшен, бросив на месте оружие и имущество. Незадачливый, гетман спешит в артиллерийские казармы, — там его ждет новый сюрприз. Орудия стоят по своим местам на плацу, но люди исчезли. В отчаянии Маврокордато уже видит себя сосланным в Сибирь. Однако ему удается собрать десятка три артиллеристов, которым он, дрожа от ярости и страха, приказывает запрягать лошадей и вывозить орудия на площадь, где назначен смотр. «Пусть нас тащат туда силой, — кричат они, — мы не повинуемся приказам русских». С этими словами они запирают двери казарм. В эту минуту на площади раздается дробь барабанов. Это вся дивизия Остен-Сакена в составе двенадцати батальонов, одного драгунского полка и трех дивизионов артиллерии. Установив заставы на всех улицах, дивизия выстраивается на площади и полностью блокирует правительственный дворец и казармы молдавской конницы. Шестьдесят кавалеристов-молдаван, которых успели вернуть, построились перед казармой. Напротив них — 12000 русских — пехота, конница и артиллерия. Появляется Остен-Сакен в сопровождении генерала Будберга и многочисленной свиты. Войска московитов развернулись колоннами и с примкнутыми штыками, с криками «ура» продефилировали перед своими генералами. Затем они построились в каре в 150 ярдах от молдавских кавалеристов. Раздалась команда заряжать. Русские солдаты, перекрестившись, выполнили команду. Затем им было приказано целиться в шестьдесят молдаван. Когда и это было выполнено, Остен-Сакен со своей свитой подъехал к кучке молдавских ополченцев и стал призывать их следовать за его армией, в случае отказа угрожая им всем расстрелом. Ответом на его призыв было долгое молчание. Ужасное волнение охватило собравшуюся на площади толпу. Но вот один из молдаван выезжает из строя и спокойным голосом обращается к русскому генералу. «Мы — молдавские солдаты, — говорит он, — и наш долг — защищать свою родину, а не сражаться за чужеземцев. Делайте с нами, что хотите. Мы с вами не пойдем». «Можете нас убить, но мы с вами не пойдем», в один голос повторяют шестьдесят солдат. Услышав этот смелый ответ, Остен-Сакен приказывает им спешиться и сложить оружие, словно намереваясь немедленно отдать приказ о казни. Они повинуются, готовые умереть. Мгновенно тысячи солдат окружают их, набрасываются на них и берут их в плен. Совершив этот бранный подвиг, они направляются к казармам молдавских артиллеристов, где за запертыми воротами все еще отсиживаются тридцать человек. Солдаты, выломав ворота, проникают внутрь здания; происходит схватка, и превосходящие силы противника берут и артиллеристов в плен. Их поспешно уводят прочь, осыпая оскорблениями и угрожая смертью. Они остаются невозмутимы. Только один из них, молодой 22-летний корнет, с горящими от гнева глазами подходит к генералу Врангелю и, обнажив грудь, восклицает: «Вот моя грудь. Пробейте ее своими пулями, если посмеете». Генерал не посмел. Корнета и его товарищей разоружили и между двумя рядами штыков отправили в лагерь Остен-Сакена, за воротами Ясс. Что с ними стало — никому не известно. Что касается трех офицеров, арестованных накануне вечером, то многие опасаются, что их ждет расстрел. В тот же вечер русские окружили поле, где стоял лагерем полк молдавской пехоты, но застали там только 150 человек — остальные успели скрыться. Население Ясс во всеуслышание поносит своих покровителей. Шестьдесят кавалеристов, тридцать артиллеристов и сто пятьдесят пехотинцев захвачены в плен и разоружены 12000 русских с тремя батареями. — Этой единственной победой отмечена кампания русских в Дунайских княжествах».

 

В одной из предыдущих статей я упоминал о приказе Омер-паши, запрещающем распространение австрийского манифеста генерала Хесса. Сейчас стала известна причина этого запрещения: в этом манифесте валашским властям предлагалось по всем делам обращаться исключительно к австрийскому командованию. Омер-паша дал знать генералу Хессу, что ему не следовало бы вмешиваться в вопросы гражданского управления Валахией, входящие в его (Омер-паши) компетенцию. Так как генерал Хесс выпустил свою прокламацию только для того, чтобы прощупать, как далеко ему можно зайти, он извинился за вызвавшее возражения место и чтобы доказать Омер-паше, что произошла ошибка, показал ему подлинный немецкий текст, в котором валашским властям предлагалось обращаться к его адъютанту лишь по вопросам, связанным с австрийскими войсками. Омер-паша одернул также и австрийского генерала Поповича, который 3 сентября вошел в Бухарест с австрийским авангардом и тотчас же начал вести себя там на манер Гайнау. В какой мере население Валахии приветствует австрийскую оккупацию, можно судить по следующей выдержке из сегодняшнего номера «Daily News»:

 

«Многие деревни, расположенные на пути следования австрийцев, покинуты жителями, которые унесли с собой все свое имущество, опасаясь, что им придется поставлять продовольствие или перевозочные средства в обмен на бумажные деньги, стоящие ровно половину своего номинала. В результате хлеб для австрийских войск приходится доставлять из Бухареста — за двадцать или даже тридцать миль».

 

Несомненно, именно гнусности, совершенные в Дунайских княжествах, — плоды английской дипломатии, — подсказали трезвому «Economist» статью, автор которой по поводу каких-то сравнительно незначительных ошибок американской дипломатии в Европе проводит следующее различие между английской и американской дипломатией:

 

«Мы не сомневаемся в том, что в Америке, так же как и у нас, ног недостатка в людях, способных проявлять благородные чувства, строго соблюдать правила поведения и ясно понимать свои обязанности по отношению к другим людям Разница между нами, и гора наших братьев-американцев, заключается в том, что по ту сторону Атлантического океана такие люди не выбирают правительства, не задают тон всей нации и не определяют язык прессы. У нас власть находится в руках образованных и высших классов. В Соединенных Штатах правят массы; там чернь узурпировала право говорить от имени нации; чернь диктует слова и поступки, она выбирает правительство, и это правительство должно служить ей; она поддерживает прессу, и пресса должна угождать ей; короче говоря, все, что делается и пишется, должно соответствовать вкусам и желаниям черни».

 

Так пишет лакей английских биржевых дельцов, как будто английская дипломатия — не сплошная гнусность, как будто «джентльмены», получившие назначение благодаря редактору «Economist» г-ну Уилсону и его шефу г-ну Гладстону, не были перед лицом парламента уличены в мошенничестве, шулерстве и краже.

Из Испании имеются лишь самые скудные известия. 8 сентября мадридская консультативная хунта окончательно распустила себя. Севильская хунта перед роспуском выразила энергичный протест против реакционной политики центрального правительства. Демократы Каталонии выпустили манифест против генерала Прима, который, не желая упустить свою долю в дележе добычи, дал знать из Турции о своем переходе на сторону нынешнего правительства. Прим навлек на себя ненависть каталонцев в 1843г осадой замка Фигерас, сопровождавшейся возмутительными зверствами, продиктованными исключительно яростью осаждающих в связи с отважной обороной крепости сравнительно небольшим отрядом под командованием Аметльера. О Приме тогда говорили, как о «человеке смехотворного тщеславия, которому вскружила голову случайная удача и полученные им титул графа и чин генерал-лейтенанта».

«Época» сообщает, что 7 сентября при Аранхуэсе произошло вооруженное столкновение между национальной гвардией и отрядом не то карлистов, не то республиканцев. Как ни быстры и ни решительны на первый взгляд успехи реакции, контрреволюционные газеты не перестают выражать свои опасения по поводу того, что дела в Испании все еще, возможно, не улажены.

Из только что опубликованного отчета о торговле и навигации интерес представляют следующие данные:

Общая объявленная ценность экспорта английских и ирландских продуктов и фабричных изделий в 1831, 1842 и 1853 годах (в фунтах стерлингов)

	1831	1842	1853
Экспорт в иностранные государства
Россия, северные и черноморские порты	1195565	1885953	1228400
Швеция и Норвегия	115707	334017	556183
Дания	92294	194304	569733
Пруссия	192816	376651	579588
Ганновер и Ганзейский союз	3642952	6202700	7565493
Голландия	2082536	3573362	4482955
Бельгия		1099490	1371817
Франция	602688	3193939	2636330
Португалия	975991	947855	1210411
Азорские острова и Мадейра	80698	64909	124971
Испания и Балеарские острова	597848	322614	1360719
Канарские острова	33282	54554	107638
Италия: Сардиния Герцогство Тосканское Папская область Неаполь и Сицилия Австрийские владения	2490376	2494197	1112447 639794 207491 639544 637353
Греция	899100	1489826	135315
Турция			2029305
Валахия и Молдавия			179510
Сирия и Палестина	-	375551	306580
Египет	122832	221003	787111
Марокко	426	41952	75257
Французские владения в Сенегамбии	-	-	1725
Западный берег Африки	234768	459685	617764
Ява и Суматра	285296	306132	558212
Филиппины	39513	47019	386552
Китай	519443	969381	1373689
Куба	663531	711938	1124864
Гаити	376103	141896	133804
Соединённые штаты и Калифорния	9053583	3585381	23658427
Мексика	728858	374969	791940
Новая Гренада	248250	231711	450804
Венесуэла			248190
Бразилия	1238371	1756805	3186407
Уругвай	339870	969791	529883
Буэнос-Айрес			551035
Чили	654617	950468	1264942
Перу	409003	684013	1246730
Прочие страны	215	7223	912662
Общий экспорт в иностранные государства	26909432	34119587	65551579
Экспорт в британские владения
Нормандские острова	324634	364350	470107
Гибралтар	367285	937719	670840
Мальта	134519	289304	297906
Ионические острова	50883	83600	116567
Южная Африка	257245	369076	1212630
Остров Маврикий	148475	244922	385879
Ост-Индия	3857969	5169888	8185695
Гонконг	-	-	357908
Австралия	403223	998952	14513700
Североамериканские колонии	2089327	2333525	4898544
Вест-Индия	2583949	2591425	1906639
Прочие владения	39431	18675	347787
Общий экспорт в британские владения	10254940	13261436	33382202
Общий экспорт в британские владения и в иностранные государства	37164372	47381023	98933781

«Economist» выбрал 1842 год, чтобы подчеркнуть преимущества введенной с этого года свободы торговли; но с присущей ему наивностью он забыл, что 1842г был годом торговой депрессии, а 1853г — годом величайшего процветания. Если английский экспорт обязан своим ростом волшебным чарам свободы торговли, то лучшим доказательством этого должно быть сравнение цифр экспорта в страны, которые придерживаются системы строгого протекционизма, например в Россию и во Францию, тем более что первая из этих стран больше других увеличила свой экспорт в Англию и больше других испытала на себе влияние английской свободной торговли. Но оказывается, что экспорт в обе эти страны сократился.

Экспорт в Россию за 1853г составил 1106776 ф. ст.

за 1831г »                 1195565 » »

Во Францию                в 1853г »                   2636330 » »

в 1842г »                  3193933 » »

Общая ценность британского экспорта за семь месяцев, кончая 5 августа 1854г, выросла по сравнению с тем же периодом 1853г, потому что возросли в цене металлы; но экспорт других важнейших изделий британской промышленности значительно сократился, как явствует из следующей таблицы:

	1853 (в ф. ст.)	1854 (в ф. ст.)
Льняные изделия	2650150	2456953
Льняная пряжа	646578	581752
Шёлковые изделия	965345	834275
Шёлк крученый	132689	120890
Шерстяные изделия	3741261	3731453
Хлопчатобумажные изделия	15515224	14762981
Бумажная пряжа	3897080	3838393

Цифры, касающиеся хлопчатобумажных товаров, тем более убедительны, что количество вывезенных товаров возросло, в то время как вырученные за них суммы уменьшились. В 1854г вывезено 981994130 ярдов хлопчатобумажных товаров, не считая кружев и тюля, в то время как в 1853г было вывезено всего 969293663 ярда.

Написано К. Марксом 15 сентября 1854г

Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» №4198, 2 октября 1854г. Подпись: Карл Маркс

Перевод с английского