К. Маркс. БУДУЩИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ БРИТАНСКОГО ВЛАДЫЧЕСТВА В ИНДИИ

Лондон, пятница, 22 июля 1853г

В этой статье я намерен подвести итог своим замечаниям об Индии.

Каким образом установилось английское владычество в Индии? Верховная власть Великого Могола была свергнута его наместниками. Могущество наместников было сломлено маратхами. Могущество маратхов было сломлено афганцами, и пока все воевали против всех, нагрянул британец и сумел покорить их всех. Страна, где существует рознь не только между мусульманами и индусами, но и между одним племенем и другим, между одной кастой и другой; общество, весь остов которого покоится на своего рода равновесии, обусловленном всеобщим взаимным отталкиванием и органической обособленностью всех его членов, — разве такая страна и такое общество не были обречены на то, чтобы стать добычей завоевателя? Если бы мы даже ничего не знали о прошлой истории Индостана, то разве нам недостаточно было бы того важного и бесспорного факта, что даже в настоящее время Англия держит Индию в рабстве при помощи индийской армии, содержащейся за счет Индии? Индия, таким образом, не могла избежать участи быть завоеванной, и вся ее прошлая история, если чем-нибудь и является, то только историей следовавших друг за другом завоеваний, которым она подвергалась. Истории индийского общества нет, по крайней мере, нам она неизвестна. То, что мы называем его историей, есть лишь история сменявших один другого завоевателей, которые основывали свои империи на пассивном базисе этого не оказывавшего никакого сопротивления неподвижного общества. Вопрос заключается поэтому не в том, имела ли Англия право завоевать Индию, а в том, предпочли ли бы мы, чтобы Индия была завоевана турками, персами, русскими, а не британцами.

Англии предстоит выполнить в Индии двоякую миссию: разрушительную и созидательную, — с одной стороны, уничтожить старое азиатское общество, а с другой стороны, заложить материальную основу западного общества в Азии.

Арабы, турки, татары, моголы, одни за другими завоевывавшие Индию, быстро ассимилировались с коренным населением. Согласно непреложному закону истории, варвары-завоеватели сами оказывались завоеванными более высокой цивилизацией покоренных ими народов. Британцы были первыми завоевателями, стоявшими на более высокой ступени развития, и они поэтому оказались недоступными воздействию индийской цивилизации. Они уничтожили ее, разрушив местные общины, искоренив местную промышленность и нивелировав все великое и возвышенное в индийском обществе. Страницы истории господства англичан в Индии едва ли говорят о чем-либо, кроме разрушения; их созидательная работа едва заметна за грудой развалин. Тем не менее эта работа началась.

Политическое объединение Индии, отличающееся большей консолидацией и охватывающее более обширную территорию, чем когда-либо при Великих Моголах, было первой предпосылкой ее возрождения. Это объединение, осуществленное английским мечом, будет теперь упрочено и навсегда закреплено электрическим телеграфом. Индийская армия, организованная и вымуштрованная британским сержантом, явилась sine qua non {непременным условием} для того, чтобы Индия освободилась собственными силами и перестала служить добычей первого же иноземного захватчика. Свободная печать, впервые введенная в азиатское общество и руководимая преимущественно отпрысками смешанных браков индийцев с европейцами, является новым и могущественным фактором переустройства этого общества. Даже системы заминдари и райятвари, как они ни гнусны, представляют собой две различные формы частной собственности на землю, то есть того, чего так жаждет азиатское общество. Из коренных жителей Индии, которым неохотно и в весьма скудных размерах дают образование под английским надзором в Калькутте, вырастает новая категория людей, обладающих знаниями, необходимыми для управления страной, и приобщившихся к европейской науке. Пар сделал возможным регулярное и быстрое сообщение между Индией и Европой, связал главные порты Индии со всеми портами южных и восточных морей и таким образом вывел Индию из того изолированного положения, которое было главной основой господствовавшего в ней застоя. Недалек уже тот день, когда с помощью сочетания железных дорог и пароходных рейсов расстояние между Англией и Индией, измеряемое временем, сократится до восьми дней пути, и эта некогда легендарная страна будет, таким образом, действительно присоединена к западному миру.

Господствующие классы Великобритании до сих пор лить от случая к случаю, временно и в порядке исключения оказывались заинтересованными в развитии Индии. Аристократия желала ее покорить, плутократия хотела ее грабить, а промышленные магнаты стремились подчинить ее дешевизной своих товаров. Но теперь положение изменилось. Промышленные магнаты открыли, что их жизненные интересы требуют превращения Индии в производящую страну и что для этой цели необходимо, прежде всего, снабдить ее ирригационными сооружениями и внутренними путями сообщения. Промышленники намерены теперь покрыть Индию сетью железных дорог. И они это сделают, а это должно дать неоценимые результаты.

Известно, что производительные силы Индии парализованы полным отсутствием транспортных средств, необходимых для перевозки и обмена ее разнообразных продуктов. Нигде в мире нельзя встретить такого бедственного состояния общества среди природного изобилия, какое существует в Индии, и это вызывается отсутствием достаточных средств обмена. В 1848г в комитете английской палаты общин было установлено, что

 

«в то время как зерно продавалось от 6 до 8 шилл. за квартер в Хандеше, в Пуне оно продавалось от 64 до 70 шилл. за квартер, и люди там умирали на улицах от голода, не имея возможности получить съестные припасы из Хандеша, так как глинистые дороги были непроходимы».

 

Проведение железных дорог может быть легко использовано для сельскохозяйственных целей, а именно для устройства водохранилищ там, где требуется выемка земли при сооружении железнодорожной насыпи, а также для снабжения водой местностей, расположенных вдоль железнодорожных линий. Таким путем можно сильно расширить систему искусственного орошения, этого sine qua non для земледелия на Востоке, и предотвратить частое повторение местных голодовок, вызываемых недостатком воды. Универсальное значение железных дорог станет с этой точки зрения очевидным, если вспомнить, что даже в районах, примыкающих к горному хребту Гатов, за орошаемые земли платят в три раза больше налогов, что на них занято в десять—двенадцать раз больше людей и они приносят в двенадцать — пятнадцать раз больше прибыли, чем неорошаемые земли такой же площади.

Железные дороги дадут возможность сократить военный аппарат и расходы на его содержание. Полковник Уоррен, начальник Форт-Уильяма, высказался следующим образом в специальном комитете палаты общин:

 

«Возможность получать сведения из отдаленных частей страны через столько же часов, сколько теперь для этого требуется дней и даже недель, возможность в течение более короткого времени присылать инструкции вместе с войсками и припасами — значение этих важных обстоятельств едва ли можно переоценить. Гарнизоны можно было бы расположить на более далеком расстоянии и в более здоровых местностях, чем в настоящее время, и этим сохранялась бы жизнь многих людей, гибнущих теперь от болезней. Потребовалось бы меньше запасов на разных складах, и поэтому можно было бы избежать потерь от гниения и разрушительных климатических влияний. Численность войск можно было бы уменьшить в такой же пропорции, в какой возросла бы их эффективность».

 

Известно, что покоящаяся на самоуправлении организация и экономическая основа сельских общин были разрушены, но их наихудшая черта, а именно распадение общества на однородные, не связанные между собой атомы, пережила их. Изолированность сельских общин породила отсутствие дорог в Индии, а отсутствие дорог увековечивало изолированность общин. При таком порядке вещей община существовала на данном низком жизненном уровне, почти не вступая в сношения с другими общинами, не проявляя никаких стремлений к социальному прогрессу и не делая никаких необходимых для этого усилий. Теперь, когда британцы сломили самодовлеющую инерцию сельских общин, железные дороги создадут новую потребность в сношениях и обмене. Кроме того,

 

«одним из последствий железнодорожной системы будет то, что она внесет в каждое село, где она проходит, такое знание усовершенствований и практических приспособлений, введенных в других странах, и так облегчит их заимствование, что это даст возможность потомственным, оплачиваемым сельской общиной ремесленникам Индии, во-первых, в полной мере проявить свои способности, а во-вторых, восполнить свои пробелы» (Чапмен, «Хлопок и торговля Индии»).

 

Я знаю, что английские промышленные магнаты в своем стремлении покрыть Индию железными дорогами руководствуются исключительно желанием удешевить доставку хлопка и другого сырья, необходимого для их фабрик. Но раз вы ввели машину в качестве средства передвижения в страну, обладающую железом и углем, вы не сможете помешать этой стране самой производить такие машины. Вы не можете сохранять сеть железных дорог в огромной стране, не организуя в ней тех производственных процессов, которые необходимы для удовлетворения непосредственных и текущих потребностей железнодорожного транспорта, а это повлечет за собой применение машин и в тех отраслях промышленности, которые непосредственно не связаны с железными дорогами. Железные дороги станут поэтому в Индии действительным предвестником современной промышленности. Это тем более верно, что жители Индии, по признанию самих английских властей, обладают особой способностью применяться к совершенно новым видам труда и усваивать знания, необходимые для того, чтобы управлять машиной. Убедительным подтверждением этого факта являются способности и знание дела, обнаруженные индийскими механиками, обслуживающими в течение многих лет паровые машины на монетном дворе в Калькутте, а также труд местных жителей, занятых на работе при разных паровых машинах в угольных районах Хардвара, и другие примеры. Сам г-н Кэмпбелл, как он ни заражен предрассудками Ост-Индской компании, вынужден признать, что

 

«широкие массы индийского народа обладают большой промышленной энергией, весьма способны к накоплению капитала, отличаются математическим складом ума и незаурядными способностями к вычислениям и к точным наукам». «Их интеллект», — говорит он, — «великолепен».

 

Современная промышленность, которая явится результатом проведения железных дорог, приведет к разложению системы наследственного разделения труда, на которой покоятся индийские касты — это основное препятствие на пути прогресса и могущества Индии.

Все, что английская буржуазия будет, вероятно, вынуждена осуществить в Индии, не принесет свободы народным массам и не улучшит существенно их социального положения, ибо и то и другое зависит не только от развития производительных сил, но и от того, владеет ли ими народ. Но что буржуазия непременно будет делать, — это создавать материальные предпосылки для осуществления как той, так и другой задачи. Разве буржуазия когда-либо делала больше? Разве она когда-нибудь достигала прогресса, не заставляя как отдельных людей, так и целые народы идти тяжким путем крови и грязи, нищеты и унижений?

Население Индии не сможет пожать плодов созревания тех элементов нового общества, которые посеяла среди него британская буржуазия, пока в самой Великобритании ныне правящие классы не будут вытеснены промышленным пролетариатом, или пока сами индийцы не станут достаточно сильными, чтобы навсегда сбросить с себя английское иго. Во всяком случае мы с уверенностью можем ожидать, в более или менее отдаленном будущем, возрождения этой великой и интересной страны, благородные жители которой даже в своих самых низших классах, по выражению князя Салтыкова, «sont plus fins et plus adroits que les italiens» {«являются более утонченными и более искусными, чем итальянцы»}, — страны, уроженцы которой даже свою покорность уравновешивают каким-то спокойным благородством и, несмотря на свою природную медлительность, изумляли английских офицеров своей храбростью, — страны, которая является колыбелью наших языков, наших религий и которая в джате дает нам тип древнего германца, а в брахмане — тип древнего грека.

Я не могу расстаться с темой об Индии без некоторых заключительных замечаний.

Глубокое лицемерие и присущее буржуазной цивилизации варварство предстают пред нашим взором в обнаженном виде, когда мы эту цивилизацию наблюдаем не у себя дома, где она принимает респектабельные формы, а в колониях, где она выступает без всяких покровов. Буржуазия выдает себя за защитницу собственности, но разве какая-нибудь революционная партия совершала когда-нибудь аграрные революции, подобные тем, которые были произведены в Бенгалии, в Мадрасе и в Бомбее? Разве в Индии она не прибегала, — говоря словами самого лорда Клайва, этого великого хищника, — к беспощадному вымогательству там, где простой подкуп оказывался недостаточным для достижения ее грабительских целей? Разве в то время, когда она в Европе болтала о нерушимой святости государственного долга, она не конфисковала в Индии дивидендов раджей, поместивших свои частные сбережения в пенные бумаги самой Компании? Разве в то время, когда она сражалась против французской революции под предлогом защиты «нашей священной религии», она не запретила распространение христианства в Индии, и разве она в целях извлечения доходов от паломничества пилигримов в храмы Ориссы и Бенгалии не превратила в промысел убийство и проституцию в храме Джаггернаута? Вот каковы эти защитники «собственности, порядка, семьи и религии»!

Опустошительное действие английской промышленности на Индию — страну, которая по своим размерам не меньше Европы и имеет территорию в 150 миллионов акров, — совершенно очевидно, и оно ужасно. Но мы не должны забывать, что это действие является лишь органическим результатом всей существующей ныне системы производства. Это производство зиждется на всесильном господстве капитала. Централизация капитала совершенно необходима для существования капитала как независимой силы. Разрушительное влияние этой централизации на рынки всех стран лишь выявляет в гигантских размерах внутренние органические законы политической экономии, которые ныне действуют в любом цивилизованном городе. Буржуазный период истории призван создать материальный базис нового мира: с одной стороны, развить мировые сношения, основанные на взаимной зависимости всего человечества, а также и средства этих сношений; с другой стороны — развить производительные силы человека и обеспечить превращение материального производства в господство при помощи науки над силами природы. Буржуазная промышленность и торговля создают эти материальные условия нового мира подобно тому, как геологические революции создали поверхность земли. Лишь после того как великая социальная революция овладеет достижениями буржуазной эпохи, мировым рынком и современными производительными силами и подчинит их общему контролю наиболее передовых народов, — лишь тогда человеческий прогресс перестанет уподобляться тому отвратительному языческому идолу, который не желал пить нектар иначе, как из черепов убитых.

Написано К. Марксом 22 июля 1853г

Печатается по тексту газеты

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» №3840, 8 августа 1853г. Подпись: Карл Маркс

Перевод с английского