ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ОСНОВАТЕЛЬНОСТЬ
КРИТИЧЕСКОЙ КРИТИКИ, или КРИТИЧЕСКАЯ
КРИТИКА В ЛИЦЕ г-на Ю. (ЮНГНИЦА?)
Бесконечно важный спор г-на Hayверка
с берлинским философским
факультетом не может быть оставлен без внимания со стороны критики. Она ведь и
сама пережила нечто подобное и должна сделать судьбу г-на Науверка фоном, на
котором тем резче будет выделяться её боннская отставка. Так как критика
привыкла смотреть на боннскую историю как на выдающееся событие нашего века и
даже написала уже «философию отставки критики», то можно было ожидать, что она
превратит берлинскую «коллизию» в такую же детально разработанную философскую
конструкцию. Она доказывает a priori, что всё это должно было случиться так, а не иначе. А именно, она
показывает:
1) Почему философский факультет должен был
вступить в «коллизию» с философом государства, а не с логиком или метафизиком;
2) Почему эта коллизия не могла быть столь
резкой и решительной, как конфликт критики с теологией в Бонне;
3) Почему коллизия эта была, собственно
говоря, глупостью, после того как критика уже в своей боннской коллизии исчерпала
все возможные принципы, всякое возможное содержание, и мировой истории с тех
пор ничего другого не оставалось, как сделаться плагиатором критики;
4) Почему философский факультет в нападках
на произведения г-на Науверка усмотрел нападки на факультет;
5) Почему г-ну Н. ничего другого не
оставалось, как добровольно уйти в отставку;
6) Почему философский факультет, если он
не хотел отречься от самого себя, должен был защищать г-на Н.;
7) Почему «внутренний разлад в самом
факультете должен был, по необходимости, представиться в таком виде», что факультет
в одно и то же время признавал правым и неправым как Н., так и правительство;
8) Почему факультет не мог найти в
произведениях Н. основания к его удалению;
9) Чем обусловлена была неясность всего
вердикта в целом;
10) Почему факультет, «как научная
инстанция (1), считает себя (!) вправе (!) позволить себе посмотреть в самый корень дела», и, наконец,
11) Почему, тем не менее, факультет не
желает писать так, как г-н Н.
Критика разбирает эти важные вопросы на
четырёх страницах с редкой основательностью, причём она, при помощи логики
Гегеля, доказывает, почему всё это случилось именно таким образом
и почему никакой бог не мог бы ничего поделать против этого. В другом
месте критика говорит, что ни одна историческая эпоха ещё не познана;
скромность запрещает ей сказать, что она в совершенстве постигла
по крайней мере и свою собственную коллизию и коллизию Науверка, которые хотя и
не являются эпохами, но на её взгляд всё же делают эпоху.
Критическая критика, «снявшая» в себе
«момент» основательности, становится «спокойствием познавания».